8 месяцев спустя после начала ливийского восстания, когда многим уже казалось, что война в Ливии будет длиться не меньше, чем европейская Столетняя, мятежники стиснули зубы и рванули на Триполи.
Всего пару недель назад они вяло атаковали приморский город Брега, который переходил из рук в руки уже раз 20 (если верить заявлениям повстанцев и сторонников Каддафи). Арабские и европейские газеты сообщали, что силы мятежников подорваны продолжительной войной и вспыхнувшими междоусобицами.
Дальше начинается обычная ливийская неразбериха. Лидер повстанцев Мустафа Абд аль-Джалиль (бывший ливийский министр юстиции) заявил, что при штурме Триполи его люди не встретили никакого сопротивления. А Муса Ибрагим, представитель ливийского правительства, утверждает, что при взятии ливийской столицы погибло 1200 человек. Зато повстанцы заявили, что им удалось захватить в плен сыновей Каддафи Сеиф аль-Ислама и Саади, которые покинули надежные стены отцовского бастиона Баб аль-Азизия, храбро защищая родную землю с белым флагом в руках. Правда, спустя несколько часов появились кадры, где вроде бы плененный Сеиф вполне себе свободен и говорит, что будет защищать Триполи до конца. Скорее всего повстанцы поторопислись объявить об окончательной победе, как у них было и с любой промежуточной. Но бои в центре Триполи - это факт.
Еще вчера Муаммар Каддафи, совсем как живой, красовался на ливийском телевидении и обещал сражаться до последней капли крови. Он, правда, забыл уточнить, чья это будет кровь. Судя по всему, чужая.
Во время выступления вид у Каддафи был скорбно-удивленный. После 42 лет безраздельной власти трудно представить себе такой конец. Хотя, на самом деле, конец режима Муамара Каддафи был предсказуем и известен, начиная с того момента, когда на сторону повстанцев встал Запад. Вся военная мощь НАТО была к услугам горстки повстанцев, среди которых были и совсем юнцы, и вспомнившие молодость старики, и безработные головорезы, и «арабские афганцы» - ветераны, вернувшиеся с полей джихада в родную Джамахирию. Последние уже успели запятнать себя военными преступлениями не меньшими, чем семья Каддафи.
Воевали они из рук вон плохо, а ссорились между собой часто. Поэтому то, что тунисцы и египтяне сделали за считанные дни, у ливийцев заняло более полугода. Наконец, Западу надоело ждать. После убийства Абд аль-Фаттаха Юнеса, бывшего сторонника Каддафи и одного из немногих опытных военных в руководстве мятежников, стало ясно, что силы повстанцев настолько слабы и разрозненны, что Каддафи еще может выкрутиться.
Но отступать уже было поздно, поэтому мятежники получили в срочном порядке еще денег и еще оружия, чтобы довести дело до конца. Силы Каддафи, лишенные возможность пополнить свои запасы, оказались беспомощны, и в ходе гражданской войны наступил долгожданный перелом. В результате, на улицах Триполи и Бенгази ликуют народные массы.
Кто-то лично ненавидел Муаммара Каддафи (причин для этого предостаточно), кто-то просто рад тому, что вся эта эпопея заканчивается. Последние, видимо, не догадываются, что для Ливии, не знавшей другого лидера, кроме Каддафи, и лишенной демократических традиций, все только начинается.
Немало среди ликующих и тех, кто просто вторит победителям, чтобы не заподозрили в измене. Еще вчера по той же причине они участвовали в массовках, организованных людьми Каддафи, а сегодня размахивают другими портретами и знаменами и кидают старую обувь в гигантские панно с изображением «Брата-лидера», которыми щедро украшена ливийская столица.
БУДУЩЕЕ КАДДАФИ
Если Муаммар Каддафи не умрет смертью шахида, что он сам не раз обещал, ливийского лидера, скорее всего, ждет судьба Хосни Мубарака. Еще недавно Каддафи подсмеивался над Мубараком, который, на его взгляд, слишком быстро простился с властью. Впрочем, в свое время Саддам Хуссейн делал похожие заявления, а потом американские солдаты нашли его в яме с кучей пустых пакетиков чипсов. Возможно, и Мубарак, и Каддафи пострадали из-за того, что не сумели предвидеть мощь «арабской весны» и спрогнозировать позицию президента Барака Обамы, который, в отличие от своего предшественника, решил проводить гибкую ближневосточную политику, не считаясь с традиционными союзниками США в этом регионе.
Каддафи к таким не принадлежал, но, добровольно отказавшись от оружия массового поражения в 2004 году, решил, что этот шаг обеспечил ему пожизненную неприкосновенность и власть. Он всегда с презрением относился к международным институтам власти вроде ООН или Гаагского суда, но теперь имеет все шансы предстать перед этим судом, который уже издал ордер на его арест, а также на арест его сыновей.
Хотя в постреволюционной Ливии, где всего полгода назад люди ходили с портретом Каддафи в портмоне, хотят, чтобы отца ливийской Джамахирии судили (а потом казнили) на родине. По данным опроса газеты Guardian, 74% опрошенных ливийцев заявили, что Каддафи должны судить в Ливии, а не в какой-то далекой Гааге. Судя по всему, суд над Хосни Мубараком и фотографии бывшего президента в клетке произвели большое впечатление на противников «брата-лидера».
БУДУЩЕЕ ЛИВИИ
Конечно, сегодня еще очень трудно судить о том, что Муамар Каддафи означал для современной Ливии. Ведь до Каддафи современной Ливии прочти не существовало, и поэтому сложно представить, как такая Ливия - уже не Джамахирия - будет выглядеть. Ясно, что ситуация в бывшей Джамахирии существенно отличается от Туниса и Египта. На сегодняшний день это единственная постреволюционная арабская страна, где разрушены до основания все структуры власти.
Поскольку ливийская армия - в отличие от египетской - продолжала сражаться на стороне Каддафи, она не может стать гарантом стабильности в стране, как это сейчас происходит в Египте. Вполне вероятно, что в отсутствие мощной центральной власти обнажатся давние племенные конфликты, которые Каддафи сдерживал угрозами и посулами. Правда, и при Каддафи то и дело вспыхивали мятежи и бунты локального значения, однако брату-лидеру удавалось договориться с бунтующими по-своему. Египту и Тунису удалось на первых порах остановить разгул насилия и добиться возвращения к более-менее нормальному течению жизни. Но трудно представить, как в Ливии разрозненные подразделения, сколоченные на скорую руку воинами-любителями, смогут навести порядок в этой беспокойной стране.
С другой стороны, египетские блогеры-революционеры утверждают, что у ливийцев будет больше шансов «начать сначала» - в постреволюционном Египте армию уже начинают воспринимать как «реакционный элемент». Высший Военный Совет не дает выпускникам площади Тахрир продолжать их благородное дело, а заботится о таких мелочах жизни, как сбалансированный бюджет, сохранение финансовой помощи от Запада и отношения с Израилем (под которые Запад и дает деньги).
Строго говоря, новая Ливия уже не будет арабской. Так записано в новой конституции страны, где большая часть жителей - берберы. Таким образом новые лидеры страны пытаются удовлетворить требования неарабских племен. Хотя по сравнению с Марокко, где язык амазиг - один из государственных, ливийцы остановились на полпути: официальным языком Ливии по-прежнему остается арабский, так любимый Муамаром Каддафи - именно благодаря ему в аэропорту Триполи нет ни одной надписи на английском языке.
Сегодня уже известно, каким будет новый ливийский флаг: повстанцы душой прикипели к дореволюционному трехцветному флагу. Из них зеленый - цвет ислама - явно будет играть в жизни новой Ливии не последнюю роль. В соответствии с новой ливийской конституцией, представленной Временным Советом страны на прошлой неделе (перед началом битвы за Триполи), основным источником законодательства будет шариат. Конечно, эта фраза фигурировала и в предыдущей конституции Ливийской Джамахирии, но, как говорят сами повстанцы, «Каддафи никогда не относился серьезно к букве Корана и ставил эту священную книгу на несколько ступеней ниже своей Зеленой Книги. Теперь эта искаженная ситуация изменится».
Уже начали беспокоиться ливийские феминистки. Эксцентричный Каддафи, окруживший себя воинственными амазонками, немало сделал для освобождения ливийских женщин, которые пользовались гораздо большими правами, чем женщины во многих других странах. Для сравнения, в Йемене шариат - единственный источник законодательства, в Омане он же считается основой законодательства. Впрочем, арабские карикатуристы уже рисуют повстанцев с альтернативным, звездно-полосатым американским флагом - в знак того, что новое правительство, представители которого в последние месяцы не раз посетили и Вашингтон, и Лондон, будут четко выполнять указания тех людей, которые чуть ли не силком привели их к власти.
Огромную роль в будущем новой Ливии будет играть и Саудовская Аравия, которая уже обещала немалые средства на ее восстановление. У саудовских лидеров были свои счеты с Муаммаром Каддафи, который испытывал такую личную неприязнь к саудовскому королю, что как-то раз даже заказал его убийство. Ливийские интеллектуалы с тревогой смотрят на эти тенденции, опасаясь, что их страна станет новым саудовским протекторатом в Северной Африке, и тогда даже Каддафи покажется великим либералом и демократом.
Ливия лежит в развалинах, будущее ее окутано плотным туманом. Шансы на демократизацию этого племенного общества так же велики, как шансы на то, что в сердце пустыни Сахара будет найден прохладный айсберг. Тем не менее, поставки нефти, возобновившиеся еще несколько месяцев назад, продолжаются, как обычно. На фоне общей нестабильности этот факт кажется почти чудом, предсказуемым чудом, которое во многом расставляет все на свои места.
