Цена Президентского отсечения.

Вчера президент Владимир Путин подписал указ о новой базовой цене на российскую нефть. Таким образом, в Бюджетном кодексе РФ появится новая "цена отсечения" сырой нефти марки Urals: она официально увеличена с 20 долл. до 27 долл. за баррель (со 146 долл. до 197,1 долл. за тонну). Разумеется, это событие не могло не стать поводом для очередной волны споров о том, как тратить Стабилизационный фонд, в котором аккумулируются средства, получаемые сверх "цены отсечения". Вчера эксперты Центра "Открытая экономика" и "Высшей школы экономики" на круглом столе о роли фонда в экономической политике выдвинули свежую идею о его разделении на три фонда, выполняющие инвестиционную, социальную и страховую функции.

Между тем еще совсем недавно глава государства был категорически против какого бы то ни было расходования средств "неприкосновенного запаса". "Шальные нефтяные деньги будут инвестированы в "человеческий капитал" - здравоохранение, образование и ипотеку", - объявил президент месяц назад, рассказывая о предстоящих расходах дополнительных 115 млрд. руб. бюджета 2006 года.
Глава Федеральной службы по финансовым рынкам (ФСФР) Олег Вьюгин предлагает создать за счет средств Стабилизационного фонда накопительный пенсионный фонд для страхования Пенсионного фонда РФ. В нем предлагается аккумулировать доходы от продажи сырья выше базовой стоимости. А саму цену отсечения зафиксировать на уровне 27-30 долл. за баррель. Это, по мнению Вьюгина, гарантирует неприкосновенность фонда.

Есть вариант держать эти средства замороженными, имея в виду лишь расходы по внешнему долгу. Кто-то предлагает пустить нефтедоллары исключительно на социальные программы, мотивируя это тем, что нефть - народное добро. Есть и другие сценарии. Так, Минэкономразвития предлагает превратить Стабфонд в инвестиционный и финансировать инфраструктурные проекты федерального статуса. Агитируют и финансировать малый бизнес, будущие доходы которого должны постоянно восполнять средства. И практически все хотят контролировать эти расходы. Кстати, глава Счетной палаты Сергей Степашин считает наиболее рациональным вложение этих денег "в ряд устойчивых компаний России, что даст большой процент прибыли и не создаст никаких рисков", имея в виду корпоративные ценные бумаги.
По данным старшего советника по макроэкономике "Центра развития фондового рынка" Юрия Данилова, почти 90% опрошенных центром россиян вообще не считают правильным накопление средств в Стабфонде.

"И когда говорят, что такие фонды есть в других странах, конечно, кривят душой, - оппонирует он, называя нефтедолларовую "копилку" России "в чистом виде страховым полисом". - Такой же, как у нас, стерилизационный фонд есть только в Венесуэле. В остальных же странах они работают как фонды будущих поколений". Именно по этому пути он предлагает пойти России. А нынешнюю практику замораживания крупных доходов от нефти он, как и многие, сравнивает с "голландской болезнью". Впрочем, у России несколько другие "симптомы", считает генеральный директор Аналитической лаборатории "Веди" Алексей Ведев: "Российская болезнь состоит в том, что у нее слабая банковская система и неразвитые финансовые рынки. И какое бы негативное влияние на экономику ни оказывали высокие цены на нефть, именно они пока обеспечивают приток в страну нефтедолларов".
Разногласия не ограничиваются просто мнениями "тратить - не тратить".

Председатель Московской международной валютной ассоциации (ММВА) Андрей Черепанов считает, что в любом случае - накапливается ли Стабфонд или тратится - положительный эффект от наличия "лишних" денег в стране нужно непременно использовать, задействуя все экономические инструменты, от изменения НДС до других средств оборота бюджета.
Кстати, Бюджетный кодекс РФ позволяет расходование средств при превышении фондом базового объема в 500 млрд. руб. и "благоприятной внешнеэкономической конъюнктуре". Хотя его объем напрямую влияет на ликвидность банковской системы. Так считает главный экономист Альфа-банка Наталья Орлова: "Летний банковский кризис 2004 года был спровоцирован во многом запуском Стабфонда и параллельным ужесточением регулирования Центробанка.

Ведь именно тогда фонд, как инструмент ликвидности государства, забрал всю ликвидность банковской системы, сконцентрировав все средства в госбанках. Объективно у Центробанка нет возможности оперативно восполнять эту ликвидность. Ее потеря отдельными банками до сих пор продолжает снижать доверие населения к банковской системе и грозит не меньшими кризисами. А деление Стабфонда на три грозит дальнейшим его делением на большее количество фондов и их разворовывание". Получается, деньги, названные президентом "шальными", хотя и работают на положительный имидж страны, тем не менее не дают развиваться экономике, распугивая бизнес внутри России.