Россия рискует стать - а во многих отношениях уже стала - "нефтегосударством"

Будущее России станет определять столько же геология, сколько и идеология. К сожалению, если лидеры могут выбирать идеологию, то, когда дело касается геологии, у них почти не остается выбора.

У России имеются большие запасы нефти, и этот геологический факт, от которого никуда не денешься, станет определять многие из доступных ей политических выборов. Нефть и природный газ составляют 20% экономики России, 55% всех ее доходов от экспорта и 40% общих налоговых поступлений в казну. Россия занимает второе место в мире после Саудовской Аравии по объему экспорта нефти, а в ее недрах содержится 33% мировых запасов природного газа. Она уже сегодня удовлетворяет 30% потребностей Европы в природном газе. И в будущем российская нефтегазовая индустрия станет приобретать все большее значение. Никакой другой сектор российской экономики не имеет столь большого потенциала стать конкурентоспособным на мировом рынке или стать столь же прибыльным. Однако такой рост одновременно и опасен. Россия рискует стать - а во многих отношениях уже стала - "нефтегосударством". Арест нефтяного магната Михаила Ходорковского катализировал дебаты относительно того, какого рода страной будет Россия. В этих рассуждениях характеристики России как нефтегосударства заслуживают такого же внимания, что и происходящая в ней фракционная борьба.

Нефтегосударства характеризуются большими запасами нефти и слабостью своих государственных институтов, а также плохо функционирующим общественным сектором и большой концентрацией власти и богатства. Разрыв между богатыми ресурсами и нищим населением нефтегосударства нередко ведет к политическим волнениям и недовольству. Хорошими примерами являются Нигерия и Венесуэла.

То, что у России много нефти, давно известно. Новостью являются изменения в ее политике, технологии и рынках в нефтяной отрасли. В 1990-е годы были введены в эксплуатацию новые нефтяные месторождения, которые ранее были недоступными или эксплуатировались не на полную мощность. Россия стала привлекательным импортером для тех стран, которые были встревожены нестабильностью на Ближнем Востоке. Вне зависимости от политических волнений Россия и дальше будет привлекать к себе зарубежные нефтяные компании, которые знают, как прибыльно работать в странах со слабозащищенными правами собственности и нестабильной политикой. Таким образом, если дело Ходорковского, быть может, временно и отпугнет некоторых инвесторов, соблазнительная геология России в конечном итоге привлечет энергетические компании, которые не могут себе позволить оказаться отлученными от некоторых из богатейших в мире нефтяных резервуаров.

Но, что хорошо для энергетических рынков, не обязательно хорошо для России. Когда доходы от нефти переполняют страну со слабой системой демократических сдержек и противовесов, в результате мы получаем дисфункциональную политику и экономику. Изобилие нефти в сочетании со слабыми общественными институтами порождает нищету, неравенство и коррупцию. Оно также подрывает демократию. Никакое нефтегосударство не сумело превратить нефть в источник процветания для большинства своего населения.

Экономические эффекты более заметны. Страна, экономика которой зависит от экспорта нефти, неизбежно заканчивает обменным курсом валюты, который делает импортируемые товары менее дорогостоящими, а экспортируемые товары - более дорогостоящими. Завышенный обменный курс национальной валюты снижает конкурентоспособность на мировых рынках других секторов экономики: сельскохозяйственного, промышленного, туристического. При таком дисбалансе нефтяной отрасли отдается предпочтение перед другими секторами экономики, в результате чего их продукция становится более дорогостоящей за рубежом.

Далее, если нефть служит источником экспортных доходов и налоговых поступлений для правительства, то она создает мало рабочих мест. В огромной нефтегазовой индустрии России работают каких-то 2 млн. человек из 67 миллионов экономически активного населения. Кроме того, нефтегосударства постоянно страдают от цикличных резких колебаний мировой цены на нефть. После падения этой цены они получают банковский кризис и сокращение общественного бюджета, которое непропорционально больно бьет по бедным слоям населения.

Даже большие налоговые поступления от нефти нельзя однозначно назвать благом. Нефтегосударства обыкновенно страдают от узкой налоговой базы. В России, например, на долю 10 основных нефтяных компаний приходится примерно половина всех поступлений в казну от налогов. Слабая отчетность правительства является типичным побочным эффектом этой зависимости, поскольку связь между электоратом и правительственными расходами косвенна и слаба.

Политические последствия всего этого являются разъедающими. В силу неизбежной концентрации этого сектора в руках нескольких крупных компаний, их владельцы и менеджеры приобретают огромное политическое влияние. В свою очередь, нередко процветает коррупция, когда десяток политиков и правительственных чиновников принимает решения, обходящиеся этим компаниям в миллионы долларов.

Национализация нефтегазовой отрасли не решает этих проблем: принадлежащие государству нефтяные компании зачастую становятся относительно независимыми и зараженными коррупцией, неэффективностью и политизированностью. Приватизация тоже ничего не дает, поскольку частные владельцы ничуть не лучше государственных управляющих.

В нефтегосударствах жестокая борьба за распределение доходов от нефти является центром притяжения всей политической жизни. Не случайно, что нынешний кризис в России имеет в основе своей контроль над крупнейшей нефтяной компанией страны и политическим использованием ее прибылей.

Но Россия - это не Нигерия. Это крупная и сложная страна с высокообразованным населением, относительно сильной технической базой и экономикой, которая пока еще в определенной степени диверсифицирована. Сильный и независимый общественный сектор, регулируемый сдержками и противовесами действительно демократической системы, поможет России компенсировать свои экономические и политические слабости, которые характерны для всех стран, где нефть является крупнейшей отраслью хозяйствования и самой могущественной политической силой. Подобные институты жизненно необходимы России, если она хочет преодолеть губительные эффекты своего идеологического прошлого и своего геологического настоящего.