На окраине Европы идет распад государства
"Мрачное", - говорит Стефан Гроссу. Таким он видит будущее Молдавии. В политике никаких подвижек, многое надо рассказать полиции, ни одна газета не пишет правду. Гроссу 20 лет.
Для многих часть его мечты уже стала реальностью. Четвертая часть из 4,4 миллионов молдаван проживает за границей. Возвращаться в нищету хотят немногие. Еще в начале 90-х годов Молдавия была, как и Латвия, одной из самых благополучных советских республик. С той поры Латвия пошла резко вверх, а Молдавия - вниз.
Хищнический капитализм
Аграрная партия и христианские демократы в годы хищнического капитализма разграбили страну. Средняя заработная плата составляет 30 евро в месяц (пенсионеры получают 12 евро). Прожиточный же минимум, по меньшей мере, - 100 евро. Денежные переводы соотечественников из Португалии, Италии или России дают более половины ВВП (в 2002 году - 1,5 млрд. евро).
В 2001 году старики, остающиеся в Молдавии, привели снова к власти коммунистов. Надежда, что все будет, как прежде, принесла последним 71 место в парламенте из 101, а Владимиру Воронину позволила стать президентом. С той поры коммунистам не оставалось ничего иного, как править в условиях откровенной нужды. "Мы в этом году впервые добились экономического роста и увеличили пенсии", - говорит депутат от КП Наталья Гаврилюк. О том, что все это съела инфляция, она молчит.
"У страны нет перспективы", говорит Альфред Вайс (Alfred Weiss), президент молдавского отделения католической благотворительной организации "Caritas". Кишинев, оказавшийся в тисках между Россией, Украиной и Румынией, не в состоянии двинуться. Раскол страны, вызванный этническими конфликтами (65 процентов молдаван - этнические румыны, по 15 процентов - русских и украинцев, три процента - гагаузы-тюрки, принявшие христианство), не позволяет определиться со своим собственным "я".
Напротив, в стране, начиная с 1992 года, сохраняется конфликтная ситуация - "замороженный конфликт" (ОБСЕ), - который сводит на нет все усилия, направленные на улучшение ситуации. Бывший советский директор завода Игорь Смирнов после гражданской войны сделал самостоятельной область восточнее Днестра. В столице Приднестровья Тирасполе слово за этническими русскими (и Москвой). Опереточную республику Смирнова охраняют российские "миротворческие" войска.
Под их надзором президент делает блестящий бизнес. Концерн его сына "Шериф" является единственным в стране, кто имеет лицензию на экспорт. Оборот концерна, в основном он связан с экспортом оружия, производимого на заводах Тирасполя, составляет более трех миллиардов долларов США. Другой сын Смирнова возглавляет таможню. Отмывать деньги, торговать женщинами и заниматься незаконной переброской людей за границу здесь еще проще, чем в Кишиневе.
В ноябре, после десятилетнего периода переговоров, вновь неудачей закончилась попытка воссоединения. После массовых протестов в Кишиневе президент Воронин не осмелился подписать соответствующее соглашение. Что остается, так это нужда, в которой живут люди. Будь то в Тирасполе или в Кишиневе.
Там, на улице Марии Чеботари (Maria Cebotari), 65, живут Евгения и Дмитрий Солевы. Обоим по 90 лет. Она была бухгалтером, он - строителем. Окна их однокомнатной квартиры закрыты картоном, в комнате одна единственная лампочка, в ее слабом свете - разрушающаяся стандартная советская мебель. У стариков практически нет денег на отопление, они живут на 12 евро пенсии в месяц. Люди из "Caritas" приносят им раз в день теплую еду. Евгения слепа и последние восемь лет прикована к постели. Димитру, поскольку ночью боится, спит в просиженном кресле. Пахнет близкой смертью. В Кишиневе, говорят люди, этой зимой становится темно особенно рано.