О нефти Путин говорит на классическом языке Оруэлла

Все это откровенно страшно. Кто сказал, что коммунизм мертв? Очевидно, что он жив и откровенно нравится президенту СССР (извините, я имел в виду - России) Владимиру Путину, действующему по принципу "используй демократию, чтобы прийти к власти, а потом правь железной рукой". (Статья "Энергетический эгоизм - это дорога, ведущая в никуда" от 28 февраля).

Когда от бывшего представителя КГБ слышишь такие значимые термины, как "глобализация энергетического сектора", "энергетическая безопасность", а также слова о том, что "рынки углеводородов" представляют "угрозу глобальным поставкам энергоресурсов", не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы точно понять, чего же добивается наш любимый товарищ. Ведь слова эти звучат из уст человека, организовавшего самую крупную в мире конфискацию в пользу государства частной нефтяной компании и засадившего в тюрьму ее руководителя.

Путин говорит, что Россия, как председатель "Группы восьми", "будет стремиться к созданию энергетической системы безопасности, отвечающей интересам всего мирового сообщества". Вот так. Но спасибо, не надо. Даже в условиях нестабильности из-за угрозы терроризма, "капризов рынка" и деятельности ОПЕК энергетическая безопасность никогда не являлась и не будет являться конечной целью использования энергии. Даже самая лучшая энергетическая безопасность является лишь побочным продуктом, который воспринимает и принимает рынок. На самом деле, именно нестабильность создает фантастическую способность открытого и свободного рынка к приспособлению, что формирует импульс для преодоления разрыва между спросом и предложением и даже предполагаемой несправедливости такого рынка.

Без открытых сил свободного рынка в первую очередь никогда бы не смогли материализоваться инициативы по созданию альтернативных видов топлива и дать результат поиски новых источников. Дело в том, что они оказались бы прикованными к якобы честным и сострадательным намерениям абсолютно великодушного создателя и защитника " энергетической системы безопасности, отвечающей интересам всего мирового сообщества".

Джеймс Хилл (James W. Hill), Кантон, штат Джорджия

Хотя статья несет на себе ярлык со словами "энергетический эгоизм", я усматриваю в сочинении господина Путина настоящую атаку на стремление Америки к усилению нашей энергетической независимости. По какой-то причине он, очевидно, верит в то, что когда речь заходит об энергии, глобальные рыночные силы следует обходить стороной. Пожалуйста, исправьте меня, если я ошибаюсь. Действительно ли он утверждает, что энергоресурсы должны распределяться между определенными странами на основании какой-то спорной меры их потребностей или оценки какого-то политика в отношении степени экономического развития той или иной страны?

Неужели господин Путин не знает, что энергетика его страны находится в беспорядке именно по причине того централизованного планирования, которое он навязывает всему миру? Неужели лидер "Большой восьмерки" не знает о том, как эффективно действовали рыночные механизмы в вопросах снижения уровня отходов, рационального природопользования и стимулирования технического прогресса во время прошлого энергетического кризиса? Правильно ли я его понял, или я слишком "эгоистичен"?

Брайан Рихтер (Brian Richter), Президент USCapital Energy Inc., Литлтон, Колорадо

Сначала я был приятно удивлен, увидев статью господина Путина с видимым осуждением "энергетического эгоизма". Был ли это сигнал к изменению политики энергетической автократии, которая привела его к экспроприации всех частных инвестиций в российскую нефтегазовую отрасль, будь то инвестиции российские или зарубежные? Было ли это послание мировому инвестиционному сообществу, нацеленное на то, чтобы успокоить его и показать: российское экономическое мышление признает глобальную взаимозависимость в качестве непреложного факта экономической жизни?

Увы, дочитав статью до конца, понимаешь, что осуждаемые им "энергетические эгоисты" - это кто-то иной, но не российское государство, призванное поэтому продолжать свою политику энергетической монополизации. Таким образом, его статья стала классическим образцом языка Оруэлла, который был характерен для советского государства на протяжении 70 лет, и в котором слово "мир" означало "войну", слово "дружба" означало "имперскую гегемонию" и так далее. Следовательно, господин Путин воспринял не только экономику и политику большевизма - теперь он перенял и риторику демагогического "новояза".