Когда информация о назначении Йошки Фишера на роль 'советника по политическим коммуникациям' для консорциума европейских энергетических компаний стала достоянием немецкого делового журнала, один из комментариев по этому поводу оказался единственным в своем роде. 'Добро пожаловать в клуб,' - сказал Герхард Шредер, еще более высоко оплачиваемый защитник, работающий на другую сторону во все более политизированной энергетической войне, происходящей в Европе.
Замечание Шредера было кратким, язвительным - и очень по существу. В течение восьми лет эти двое вместе вели Германию вперед, когда Шредер управлял страной в роли левоцентристского канцлера, а Фишер был его министром иностранных дел. Их долгоиграющее партнерство пережило особо сложный период, наступивший в Европе после 'холодной войны', и, выступая на публике, Фишер всегда поддерживал Шредера, даже заявив журналу Der Spiegel, что 'история запомнит [Шредера], как великого канцлера'.
Но с тех пор, как их коалиционное правительство развалилось в 2005 году, новое и очень спорное место работы Шредера привела к очень публичному расколу между бывшими союзниками. Менее чем за месяц до ухода с поста канцлера, Шредер воспользовался своей властью, чтобы гарантировать кредит в 1,4 миллиарда долларов для поддерживаемого Кремлем газопровода, который должен соединить Россию и Германию по дну Балтийского моря (позже от кредита отказались). Затем, спустя несколько дней после своей отставки, Шредер принял предложение занять высокую должность в трубопроводном консорциуме, управляемом государственной газовой монополией России 'Газпром'. Эта сделка вызвала огромный скандал в Германии, где Шредера уже много лет называли Genosse der Bosse -- "товарищем боссов".
Переход канцлера в штат Кремля вызвал в Европе волну беспокойства по поводу ее потенциально опасной зависимости от российского природного газа. Москва поставляет около трети всего газа, потребляемого Европейским союзом - и некоторые страны союза полностью зависят от России. Более того, к 2030 году ежегодное потребление природного газа в Европе должно вырасти на 40 процентов, что лишь разогревает страхи по поводу России. За последние годы Кремль несколько раз внезапно прерывал поставки после разногласий с ключевыми транзитными странами, например, Украиной, каждый раз оставляя миллионы европейцев мерзнущими в разгар зимних холодов.
Пребывая в должности канцлера, Шредер занимал надежную пророссийскую позицию, даже назвав превратившегося в президента шпиона КГБ Владимира Путина 'безупречным демократом'. Хотя в то время Фишер публично не критиковал своего босса, в последнее время он с презрением отзывается об этом случае. В интервью газете Wall Street Journal Фишер заявил, что он 'никогда не разделял позицию' Шредера по поводу демократа Путина. Когда журнал Der Spiegel спросил его, что вызывало его 'сильнейшее неодобрение' во время правления Шредера, Фишер кратко ответил: 'Его позиция по России'.
Этим летом раскол между Фишером и Шредером стал официальным: Фишер подписал контракт с конкурирующим консорциумом, состоящим из энергетических компаний Турции, Болгарии, Румынии, Венгрии и Австрии, объединившихся для постройки газопровода 'Набукко' стоимостью в 11 миллиардов долларов. 'Набукко' должен будет транспортировать газ с ближневосточных и каспийских месторождений через анатолийское плато Турции и на север, в Европу. ЕС продвигает и частично финансирует строительство газопровода, и США также очень поддерживают этот проект. Возможно, самым важным является то, что газопровод будет проведен полностью в обход России. Фишер утверждает, что подобная энергетическая стратегия срочно необходима, чтобы воспрепятствовать политике Москвы, которую можно определить как 'разделяй и властвуй'.
Неудивительно, что Москва прикладывает все силы, чтобы сорвать реализацию проекта. Она совращает податливых политиков и прибегает к старомодному запугиванию, особенно в тех государствах, через которые пройдет 'Набукко'. Она приобретает доли в европейских энергетических компаниях, часто через сомнительные компании-пустышки, что может осложнить завершение проекта. Москва покупает природный газ в Средней Азии и в регионе Каспийского моря, иногда платя в четыре раза больше, чем раньше, чтобы лишить 'Набукко' поставщиков. И она предложила конкурирующий трубопровод под названием 'Южный поток', который должен протянуться из России через Черное море в Болгарию и на Балканы, где он разветвится на западную ветку, ведущую в Италию, и северную в Австрию.
Шредер и Фишер во многом олицетворяют напряженную борьбу, которую некоторые называют войной, за энергетическое будущее Европы. На одной стороне находятся страны, наиболее сильно обеспокоенные своей зависимостью от Москвы, особенно бывшие социалистические государства Центральной и Восточной Европы. На другой стороне находятся страны, подобные Италии и Германии, и лидеры, подобные Шредеру, которые рассматривают более тесные отношения с Россией как хорошую возможность для торговли и стратегическую необходимость. Когда в начале этого года я встретился со Шредером на конференции в Хьюстоне, он быстро отмел беспокойство по поводу Москвы. 'Нет никаких причин сомневаться в надежности России, - сказал Шредер. - Мы должны быть партнером России, если мы хотим пользоваться огромными природными ресурсами Сибири. Альтернативой для России будет делиться этими запасами с Китаем.'
Эта газовая война ведется особенно ожесточенно из-за физической природы трофея. В отличие от нефти, которую можно загрузить в танкеры и отправить куда угодно, газ обычно транспортируют по трубопроводам, которые пересекают территории и, соответственно, привязаны к ним. Так как изменить направление трубопровода невозможно, производители и покупатели подписывают долгосрочные соглашения, связывающие одних с политикой других, а также с транзитными государствами, которые лежат между ними. В этом смысле сегодняшняя газовая война является конфликтом с нулевой суммой, похожим на борьбу за ресурсы, разделившую Евразию в 19-м веке. Сегодня, как и тогда, политика отодвигает торговлю на второй план.
Именно это я обнаружил, когда отправился этой весной в путешествие по маршрутам трубопроводов и встретил на своем пути галерею циничных политиков, сомнительных посредников, настойчивых руководителей компаний и бесчисленных технократов, все из которых хотят принять участие в выработке решения. Но настоящий вопрос, который решит судьбу 'Набукко' - вопрос, очевидный в каждой из стран, которую затронет трубопровод - состоит в том, готова ли Европа бороться за свои интересы так же, как Россия борется за свои.
Одним вечером в 2002 году в Вене, небольшая группа топ-менеджеров австрийской энергетической отрасли пригласила своих коллег из турецких, венгерских, болгарских и румынских компаний увидеть редко исполняемую оперу Верди. В опере рассказывалось о тяжелой участи евреев, выгнанных из Месопотамии королем Навуходоносором. Чиновники провели день, планируя трубопровод длиной 2050 миль, который мог бы транспортировать до 31 миллиардов кубических метров газа по территории их стран, доставляя топливо на европейский рынок. Источником этого газа должна была стать не Россия, а Азербайджан, и, возможно, Иран. Война против режима Саддама Хусейна под предводительством США была в тот момент все более вероятной, поэтому рассматривалась и возможность поступления газа с месторождений в северном Ираке. Опера, которую они посмотрели в тот вечер, называлась 'Набукко' - и это стало названием, которое они дали своему трубопроводу.
Изначальным побуждением для проекта был бизнес: турки и австрийцы рассматривали его как способ получить новые поставки газа из региона Каспия и с Ближнего Востока - не говоря уже о привлекательных транзитных сборах за транспортировку энергоресурсов через свою территорию. Но вскоре в дело вмешалась политика, так как 'Набукко' получил моральную поддержку от руссоскептиков в Центральной и Восточной Европе. Они посчитали трубопровод исторической возможностью выстроить новую линию жизненно важных коммуникаций с Западом, одновременно ослабив хватку России. Как написал об этом бывший эстонский премьер-министр Март Лаар, многие беспокоились, что 'российские лидеры считают свои энергоресурсы инструментами внешнеполитического влияния и представляют себе будущее, в котором соперничество за ресурсы может быть решено военным способом'. Главные энергетические фирмы Болгарии, Румынии и Венгрии - через которые будет проходить 'Набукко' - подписались на строительство газопровода.
Однако крупные державы Западной Европы были гораздо менее зависимы от российского газа и менее склонны вызывать антагонизм Москвы, организовывая поставки не-российского газа через бывшие советские сателлиты. Италия под руководством Сильвио Берлускони, и Германия, под руководством и Шредера, и его преемницы Ангелы Меркель, умышленно затягивали реализацию 'Набукко'. Франция, чьи поставки энергоресурсов хорошо диверсифицированы, не имела никакого желания менять статус кво. Вместе эти страны блокировали любые попытки внутри Европейского союза выделить фонды на развитие 'Набукко' или даже просто поддержать трубопровод политически. Это сопротивление вывело новых членов ЕС из себя, и по-прежнему вызывает среди них раздражение. 'Роль ЕС была крайне слабой, - говорит спецпредставитель Венгрии по 'Набукко' Михалы Байер (Mihaly Bayer). - Координатор со стороны ЕС Джозиас вон Аартсен (Jozias van Aartsen) одновременно является мэром Гааги!' Когда мы разговаривали в его офисе в Будапеште, Байер метал грозы и молнии: 'Когда я занял этот пост, я отправил ему множество писем с предложениями помощи. Я даже провел два дня в Гааге, пытаясь встретиться с ним. Он проигнорировал меня.'
Эта тупиковая ситуация сохранялась до 2006 года, когда события стали разворачиваться в пользу 'Набукко'. Причиной для этого стала Украина, за последние годы постоянно сталкивавшаяся с Россией [по поводу поставок газа].
Восемьдесят процентов природного газа, поступающего из России в Европу, проходит через Украину, используя инфраструктуру, построенную Советским Союзом после восстания 1956 года в Венгрии. Основные трубопроводы сходятся на Украине, откуда разветвляются в Восточную Европу. Эти трубопроводы являлись ключом к стратегии Кремля, направленной на контроль над партнерами по Варшавскому договору. Маршрут проходил через Украину, потому что советские проектировщики не могли представить тот день, когда Москва потеряла бы контроль над Украиной. Но когда этот день пришел 24 августа 1991 года, власть России над Украиной не подошла к концу, а лишь усложнилась, в то время как газ остался центральным инструментом контроля.
Я услышал о том, как разворачивалась эта драма, от Богдана Соколовского, советника украинского президента Виктора Ющенко по энергетике, который устроил мне завтрак с водкой, блинами и сигаретами. По словам Соколовского, все свелось к двум вещам: 'откату и дерибану', что в переводе означает 'комиссионные' и кражу. В то время как советские активы и государственные энергетические компании были приватизированы на Украине в 1990-х годах, аппаратчики и бизнесмены по обе стороны границы придумывали сложные схемы, чтобы принять участие в разделе имущества. Они манипулировали ценами и выдавали откаты. Как вспоминает высокопоставленный советник бывшего президента Украины Леонида Кучмы, эти сделки были 'явно коррумпированы, но для Украины это было большое дело.'
Многим европейцам не нравилась зависимость от Украины. 'Взятки являются основой газового бизнеса на Украине,' - рассказал мне Вацлав Бартушка (Vaclav Bartushka), посол Чехии по особым поручениям, связанным с энергетической безопасностью. Но желание сделать что-нибудь по поводу этой зависимости материализовалось лишь после того, как оранжевая революция 2004 года привела к возникновению газовых споров между Россией и Украиной. Украинские избиратели успешно опротестовали результаты выборов, не дав кандидату, поддерживаемому Кремлем, прийти к власти. Вскоре после этого новый президент Виктор Ющенко попытался направить Украину на евроатлантическую орбиту. Это стало прямой угрозой влиянию России на основную точку входа на европейский газовый рынок. Поэтому Путин заявил, что если Украина хочет быть западной страной, ей придется платить гораздо более высокую, западную цену за газ. Когда Киев отказался платить эту цену зимой 2006 года, Москва прекратила поставки газа в соседнее государство на четыре дня, что привело к прекращению поставок миллионам европейцев.
'Лишь после газового кризиса 2006 года другие страны Европы начали беспокоиться о том, что происходит на Украине,' - вспоминает Бартушка, который выступал посредником в очередном споре между Россией и Украиной в прошедшем январе. Многие европейцы начали рассматривать Россию не как надежного поставщика газа, но как агрессивное нефтяное государство, чьи политические пристрастия находятся в привилегированной позиции по сравнению с коммерческими обязательствами.
Почти мгновенно 'Набукко' получил поддержку во всех странах Европы. Но отключения газа придали новый импульс и 'Южному потоку' - конкуренту 'Набукко', поддерживаемому Россией. Там где сторонники 'Набукко' видели на Украине сигналы, предупреждающие о грядущей российской агрессии, другие видели коррумпированное, не заслуживающее доверия транзитное государство, мешающее надежным поставкам из России. Как заявил по этому поводу посол России в НАТО Дмитрий Рогозин: 'Очевидно, что если Европа хочет иметь гарантированные поставки природного газа, а также нефть в своих трубопроводах, она не может полностью полагаться на своего прекрасного союзника г-на Ющенко.' Итальянская компания Eni подала пример, подписавшись на 'Южный поток' в 2007 году.
Ну и конечно, существует Германия, где Герхард Шредер - далеко не единственный друг России. На той же конференции в Хьюстоне, где я повстречался со Шредером, я принял участие в небольшом утреннем заседании для чиновников энергетических компаний и экспертов. При первом же упоминании безопасности транзита, Ренье Свитзерлоот, подвижный немец лет 60-ти, встал со своего места и прокричал: 'Самое надежное транзитное государство - это Балтийское море!' Он продолжил: 'По мне, так 'Набукко' это не больше, чем опера!' Позже я узнал, что Свитзерлоот был недавно награжден Орденом дружбы Российской Федерации, что является высочайшей честью, оказываемой Москвой гражданам других государств.
Турция получила в этой опере одну из ведущих ролей. Учитывая ее незаменимое географическое положение между нефтяными и газовыми запасами Ирака, Ирана и Каспия, нет никаких сомнений, что раньше или позже, Турция выступит в роли хозяина для крупных трубопроводов. Если проект 'Набукко' добьется успеха, Турция может стать крупнейшим победителем, и с экономической и с геополитической точки зрения - факт, хорошо известный и России и Европе. Да и самой Турции.
До того, как началась газовая война, у Турции были на руках плохие карты: ей отказывали в членстве в ЕС, и она зависела от России в том, что касалось большей части поставок газа. Но сегодня, когда спрос на газ в стране стремительно растет, а контракты на поставки газа из России вот-вот должны истечь, Турция нисколько не стесняется напомнить Европе о том, что у нее есть разные варианты. 'Важно получить природный газ,' - заявил турецкий министр энергетики Танер Илдиз (Taner Yildiz), добавив, однако, что 'не обязательно' делать это через 'Набукко'. Посол Турции в США подчеркнуто назвал ЕС 'крупнейшим препятствием на пути развития 'Набукко''.
Когда я встретился в конце апреля с Джюнейтом Запсу (Cuneyd Zapsu), одним из основателей правящей турецкой партии 'Справедливость и развитие' и давним советником премьер-министра Рейджепа Эрдогана (Recep Tayyip Erdogan), он был открыто разочарован европейской нерешительность по поводу трубопровода. 'Турция готова подписать соглашение, - заявил он мне. - Но каждый раз, когда консорциум приходит к согласию, [наши партнеры по 'Набукко'] выставляют новое условие.'
Запсу понимает деликатное, но случайное положение, в котором по стечению обстоятельств оказалась Турция. 'Все пытаются сделать Турцию врагом,' - сказал он. Однако, переведя взгляд в окно и на Босфорский пролив, где встречаются Европа и Азия, Запсу просто улыбнулся: 'Все нас любят'.
