Президент ЛУКОЙЛа В. Алекперов в эксклюзивном интервью телеканалу RT прокомментировал планы компании на Ближнем Востоке и возможные колебания цены на нефть в ближайшие годы.
RT: Есть такое мнение, что «Газпром» упустил сланцевую революцию. Не упустил ли ее и ЛУКОЙЛ?
Вагит Алекперов: Нет, надо обратиться к истории. То, что сланец насыщен углеводородом - это исторический факт. Об этом все знали, и многие использовали его в промышленных целях. В частности, в России есть город Сланец в Ленинградской области, около Санкт-Петербурга, где исторически добывался сланец. Из него делались смазочные материалы на базе углеводорода. То, что сегодня в США производится нефть и газ из сланцев — это, конечно, достижение американских инженеров, потому что проведены сложные скважины, делаются гидроразрывы. То есть сократились издержки на производство этого газа и жидких углеводородов из этих пластов. Это, конечно, достижение, но я бы не назвал это революцией.
Запасы сланцевого газа, конечно, есть и в других странах, но там много вопросов связано с территориями залегания сланцев, с густотой населения, которое живет над этими месторождениями, и наличием, конечно, такого потенциала сервисных услуг, который есть у США. Я сторонник того, что все виды энергии должны развиваться. Все запасы углеводородов должны разрабатываться, и искаться технологии для их эффективной разработки. Сегодня мы работаем на таких сложных месторождениях, как Баженовское Сито. Это аналогично сланцевым залежам — то, что есть в Соединенных Штатах. Поэтому эти технологии все время применяются на территории России. Мы уверены, что в будущем такие месторождения, как Баженовское Сито, Донамик в Пермском крае, будут разрабатываться по технологиям добычи сланцевых нефти и газа.
RT: Сейчас в России очень популярна тема арктического шельфа. Но нет определенности по поводу цен на нефть, это огромнейшие инвестиции. И бытует такое мнение, что, может быть, стоит это как-то отложить. Так, может быть, следует заняться сланцами, если это менее капиталоемко и может дать быструю отдачу, как в США?
В.А.: Я всегда был сторонником того, что все запасы нефти и газа на территории России должны быть разведаны и поставлены на баланс. Это потенциал нашей страны, это будущее нашего развития. А уже когда их вводить в разработку — это, конечно, будет зависеть от правительства и президента России. К сожалению, закон, который сегодня действует на территории РФ, не позволяет частным и зарубежным компаниям активно инвестировать в геологоразведку в арктических морях. Это связано с рядом вопросов. Это экологические вопросы, вопросы обороны страны, потому что там были расположены специальные объекты. Но мы считаем все-таки, что закон должен быть скорректирован, и частным компаниям, российским юридическим лицам должно быть позволено вести геологоразведку на арктическом шельфе.
RT: Каково Ваше мнение по поводу перспективы отмены монополии «Газпрома» на экспорт СПГ?
В.А.: Сейчас идет переговорный процесс. В России активно обсуждают этот вопрос. Основным инициатором этих обсуждений выступает компания «НОВАТЭК», которая начала уже строительство завода по СПГ на Крайнем Севере России. Активно вопрос этот обсуждается в компании «Роснефть», которая также сегодня активно работает на арктическом шельфе и хочет видеть перспективу своего экспортного потенциала. Наша компания пока не рассматривает эти вопросы строительства СПГ. У нас есть долгосрочный контракт с компанией «Газпром», которая сегодня по экономическим параметрам нашу компанию удовлетворяет. И мы сторонники того, чтобы надежно выстраивать свои отношения с газовой монополией и, продавая им газ, получать ту норму рентабельности, которую сегодня мы имеем.
RT: Но если это произойдет, Вы думаете, не будет конкуренции на рынках разных российских компаний? Тот же российский газ будет конкурировать на рынке Европы или в другом месте.
В.А.: Я думаю, что СПГ пойдет, конечно, в том числе на рынок Европы, на азиатский рынок. Поэтому сегодня, скорее всего, жесткой конкуренции не будет, потому что в Европе мощности по газификации СПГ уже созданы. Если не российский газ придет, то придет газ других поставщиков. Поэтому все надо принимать взвешенные решения. Конечно, внутреннюю конкуренцию нельзя допускать.
RT: В какой стадии находятся переговоры «ЛУКОЙЛа» по выходу или работе на шельфе Норвегии?
В.А.: Мы сегодня подали заявку, мы акцептованы как операторы. Мы прошли все так называемые процедурные вопросы с правительством Норвегии. Мы надеемся, что в ближайшее время будет объявлен конкурс, на который мы вместе с нашими партнерами — норвежскими компаниями — подадим наши заявки.
RT: Каков там объем инвестиций?
В.А.: Сложно говорить, потому что это геологоразведочный период. Как правило, геологоразведочный период связан с небольшими инвестициями. Мы надеемся, что это уложится в 200 млн долл США.
RT: Какие будут Ваши действия, если ЛУКОЙЛ будет лишен льгот по работе на Каспии, так как российское правительство может задержать принятие закона, который как раз регулирует эту тему?
В.А.: ЛУКОЙЛ не будет лишен никаких льгот, потому что мы не имеем льготы. Мы имеем специальное налогообложение на разработку каспийских месторождений. Закон уже принят и вступает с 1 апреля 2012 г, он в декабре принят. Есть накладка в течение 2-3 месяцев, которая является нестыковкой двух законодательных актов. Мы надеемся, и министр энергетики подтвердил, что они внесут коррективы на апрель-май, пока будет проходить согласование новых процедур по принятию решений по новому закону. То есть компания ЛУКОЙЛ и месторождения Каспия, которые мы эксплуатируем, в новом законе учитываются. Поэтому мы надеемся, что это все будет синхронизировано, чтобы не было финансовых потерь.
RT: Министр нефти Ирака, говорил, что в ближайшие пять лет страна планирует инвестировать 173 млрд долл США в нефтяной сектор. Как это может отразиться на работе ЛУКОЙЛа в стране?
В.А.: Мы сегодня активно работаем на территории Ирака. И надеемся в конце этого или начале следующего года ввести в эксплуатацию крупнейшее месторождение Западная Курна-2. Мы начнем активную геологоразведочную работу на блоке 10 с нашими партнерами из Японии. Мы заинтересованы в участии в проекте «Насирия». Потому что компания уже знает специфику Ирака, компания создала инфраструктуру, создала кадровый потенциал, который уже адаптирован к работе на территории Ирака. Поэтому, если будет тендер по «Насирии», когда мы увидим параметры тендерных условий — если они, конечно, подойдут под условия компании, — мы будем принимать в них участие. Поэтому мы сегодня считаем, что инвестиции, которые будут вложены в Ирак, колоссальны, потому что запасы нефти у страны огромные. И это вызывает интерес у всех энергетических компаний мира.
RT: По поводу Насирии – Вы планируете делать все самостоятельно или возможны какие-то альянсы?
В.А.: Возможны альянсы.
RT: Российские или международные компании?
В.А.: Возможны и российские, и международные компании. Мы открыты к партнерству, у нас есть партнерские отношения со всеми крупнейшими компаниями мира.
RT: А почему Вам так долго не удается найти партнера по Западной Курне-2? Известно, что этот вопрос рассматривается с китайскими компаниями.
В.А.: Я бы хотел уточнить: мы не ищем партнера. Сегодня ряд компаний нам предлагают партнерство по этому проекту. Мы прошли по проекту Западная Курна-2 самый сложный период — период формирования коллективов, период формирования системы безопасности, период формирования подрядчиков, прохождение всех процедур в министерстве нефти, в «Южной нефтяной компании». Сегодня это финишная прямая. На следующий год это месторождение будет давать продукцию, будет построена вся инфраструктура. Но если сегодня нам сделают хорошее предложение, экономически эффективное для нашей компании или дающее нам возможность колоссальные объемы нефти эффективно разместить на конкретном рынке, мы заинтересованы в подборе такого партнера по этому проекту.
RT: Пока хороших предложений, получается, не было?
В.А.: Предложения поступали от китайских компаний. Но идут обсуждения. И пока мы сегодня реализуем этот проект самостоятельно.
RT: А можете уточнить, когда этот вопрос уже решится, когда будет найдены партнеры?
В.А.: Я не знаю. Это может быть и после пуска месторождения, и во время развития месторождения, а может, этого вообще никогда не будет.
RT: Как Вы рассматриваете перспективу того, что газ из Курдистана может пойти через Турцию в Европу по Трансадриатическому трубопроводу?
В.А.: Я считаю, что газ из Ирака может пойти через территорию Турции, потому что Ирак обладает большими запасами газа. Газовые месторождения только в начальной стадии разработки. По ним только тендеры проводились. Потенциал по добыче газа есть, но это, наверное, далекая перспектива.
RT: Это как-то повлияет на российские планы?
В.А.: Сегодня любой газ, который будет поступать на европейский рынок, будет влиять на ту или иную конъюнктуру. Я уверен, что та инфраструктура, которая создана «Газпромом» за десятилетия поставки газа на европейский рынок и гибкая политика в области ценообразования, позволит «Газпрому» сохранить свой рынок газа на европейском континенте.
RT: «ЛУКОЙЛ» несколько лет проводил геологические работы в Саудовской Аравии, местные власти до конца этого года решат вопрос с газоконденсатным месторождением. Почему, на Ваш взгляд, происходит такое продление решения вопроса?
В.А.: Идет переговорный процесс. Мы открыли крупное газовое месторождение. Мы оцениваем его приблизительно в 300 млрд кубометров. Но это сложно построенное месторождение на так называемых низкопродуктивных пластах, которое требует отдельных технологий. Конечно, повышаются и затраты, и капиталовложения в этот проект. Сегодня мы ведем диалог с руководством министерства нефти совместно с нашими партнерами — нашим партнером является компания Saudi Aramco — по экономической модели разработки этого месторождения. Сейчас мы приступим к разработке рабочего проекта данного месторождения. И потом, и найдем то решение, которое сделает этот проект экономически эффективным Мы находим понимание.
RT: Газ с этого месторождения пойдет на внутренний рынок или на экспорт?
В.А.: На внутренний рынок. По нашему контракту, весь газ будет покупаться Саудовской Аравией для собственных нужд.
RT: Какие плану у ЛУКОЙЛа в Ливане?
В.А.: Сейчас мы формируем консорциум с Total. Он будет оператором этого консорциума, а мы будем одними из участников. У нас будет небольшой пакет — 20 или чуть больше процентов. Для нас интересны разные проекты на восточном Средиземноморье. Это перспективный регион. Потому что открытия в Израиле, открытия на Кипре, которые были сделаны, дают оптимизм, дают понять о том, что структуры могут быть расположены и на ливанском шельфе.
RT: Каков там объем инвестиций?
В.А.: Там он тоже будет незначительным, потому что первый этап — это геологоразведка. Это сейсмика, как правило, это бурение одной-двух геологоразведочных работ.
RT: Ваш прогноз, какой будет цена на нефть в этом году?
В.А.: Мы считаем, что та цена, которая сейчас формируется — между $110 и $120, объективная. Она удовлетворяет и производителей, которые могут вести геологоразведку и разрабатывать глубоководные месторождения, и наших потребителей, потому что они адаптируются к этой цене. И сегодня мы замечаем, что нет социального напряжения ни в Европе, ни в других странах мира, ни в России по цене на наше топливо на заправочных станциях. То есть эта цена устраивает наших потребителей. Мы нашли тот баланс, который позволяет нам активно инвестировать в новые месторождения, а нашим потребителям чувствовать себя комфортно.
RT: А на ближайшие годы какой прогноз?
В.А.: Это та же волатильность. Одни агентства дают увеличение цены до $125-140, другие агентства дают колебания от $105 до $115. Сегодня делать прогноз по нефти — это, наверное, самая неблагодарная судьба любого аналитика.
