Все главные события минувшей недели – объявление голодовки Михаилом Ходорковским, реакция на нее высших властей, обсуждение Медведевым с правозащитниками ситуации на Северном Кавказе, в ходе которой президенту было прямо указано на преступления, творимые федеральными спецслужбами, – связаны с отношением власти к закону.
Не один век российское самодержавие стоит перед не разрешаемой в принципе дилеммой: каким бы таким хитрым образом заставить чиновников соблюдать законы, но при этом оставить в неприкосновенности собственное право их игнорировать. Бенкендорф орал на несчастного Дельвига: «Законы пишутся для подчиненных, а не для начальства, и вы не имеете права в объяснениях со мною на них ссылаться или ими оправдываться». Но спустя много лет записывает в дневнике слова своего шефа – Николая I о ситуации на Кавказе: «До сих пор местное начальство принималось за своё дело совсем не так, как следует; вместо того, чтобы покровительствовать, оно только утесняло и раздражало; словом, мы сами создали горцев, каковы они есть, и довольно часто разбойничали не хуже их». Не о том ли самом полтораста лет спустя другой самодержец ведет речь в Кремле?
Смысл голодовки Ходорковского заключался том, чтобы выяснить, в курсе ли Медведев, что судьи и правоохранители игнорируют инициированные президентом поправки в УК, отменявшие арест как меру пресечения за экономические преступления. Совершенно очевидно, что, предлагая такие поправки, Медведев преследовал вполне благую цель: хоть как-то оградить бизнес от толпы беспощадных и жадных рейдеров в погонах. Но надо ж было такому случиться, что послабления должны распространиться и на главного «узника короны». Этого власть допустить никак не могла.
Но при этом тут же выяснилось: Ходорковский не единственный, на кого не распространяются поправки в УК. Газета «Ведомости» приводит несколько случаев того, как судьи по приказу свыше игнорировали новый закон. Более того, вроде бы есть даже разъяснение судьям, что именно следует делать, чтобы обойти поправки. А именно: решить, что, совершая некое экономическое преступление, данный предприниматель не занимался предпринимательской деятельностью. И все бы ничего, если не понимать: все эти исключения в мгновенье ока станут правилами. Ибо у каждого местного царька – есть свой собственный «узник короны».
Вольно Дмитрию Анатольевичу рассуждать о том, что коррупция на Северном Кавказе представляет собой угрозу безопасности страны, но что отвечать, когда ему прямо говорят, что безнаказанность федералов, творящих страшные преступления, является одним из важнейших элементов этой коррупционной системы. Ведь его предшественник выдал им карт-бланш на усмирение Кавказа самыми зверскими методами: введением коллективной ответственности за то ли совершенные, то ли выдуманные преступления, пытками, неправосудными убийствами. И как разграничить ситуацию, если обладатели этой индульгенции зверствуют во имя государства, а когда и просто для того, чтобы набить карман.
Вот и приходится юристу-местоблюстителю говорить нечто вполне невнятное, демонстрирующее очевидное бессилие: «Мне кажется неверным тезис такого порядка: разберитесь с внесудебными расправами, с похищениями, найдите всех причастных к убийствам, и это – главное, а всё остальное по боку», «у всех есть недостатки, мы это все знаем, и если вы думаете, что я чего-то не знаю, то это не так. Я знаю больше, чем все здесь присутствующие, у меня просто работа такая. Знаю очень печальные вещи».
В данном случае корень бессилия не в отсутствии властных полномочий или воли. И куда более крутые самодержцы – что Николай Павлович, что Владимир Владимирович – не раз сетовали, что не могут найти управу на чиновников.
Потому что только правила дорожного движения являются единственным законом, который четко устанавливает, кто именно может его игнорировать. А как разделить тех, кто обязан выполнять УК и УПК, от тех, кто может на них плевать? И какой атрибут может стать эквивалентом пресловутой мигалки? Может быть, изящный синий наперсток, который будет крепиться в виде бутоньерки…
