Кризис стал хорошим уроком для всего инвестиционного сообщества. Заместитель председателя правления Газпромбанка Алексей Обозинцев считает, что регуляторы научились быть бдительнее, рейтинговые агентства – внимательнее, инвесторы – осторожнее.
РЦБ: Как можно в нескольких словах охарактеризовать уходящий год? Что получилось, что нет? Кризис оказался глубже или легче протекал, чем казалось год назад?
А. О. Если вспомнить советские пятилетки, то каждый год имел свое название: год определяющий, год завершающий. По этой аналогии я бы назвал 2009 г. решающим. Кризис был очень жестким. Порой для решения срочных и сложных задач требовалась полная мобилизация интеллектуальных и физических сил, нужны были нестандартные нетривиальные решения. Однако кризис все же оказался легче, чем можно было представить год назад, скорее всего, потому, что многое было своевременно сделано для идентификации и управления рисками. Вообще, финансовые потрясения 2008 и 2009 гг. показали разницу между мальчиками и мужами. Сразу понимаешь, кто есть кто и чего стоит. С этой точки зрения кризис – вещь незаменимая.
РЦБ: В последнее время представители инвестиционного сообщества все чаще говорят о том, что кризис закончился. Считаете ли Вы, что это так?
А. О. Кризис – это не нечто одномоментное, это некий набор определенных фаз. Сейчас, на мой взгляд, мы находимся в фазе рецессии, и, сколь длительной и глубокой она будет, пока непонятно. Для финансовых учреждений, безусловно, худшая фаза, связанная с самыми серьезными рисками ликвидности, уже позади. А для инвестиционных банков открылись колоссальные возможности в целом ряде секторов, таких, например, как организация облигационных выпусков.
РЦБ: По мнению многих, именно инвестиционные банки отчасти были виновниками данного кризиса. Почему так получается, что эта отрасль снова «на коне»?
А. О. Все причины того, с чем мы столкнулись, — subprime, агрессивная политика продвижения высокорисковых инструментов и т. д., были продиктованы жесткой конкуренцией на западном рынке финансовых услуг. Инструменты оказались очень сложными, риски — высокими, инвесторы полагались на мнение рейтинговых агентств, регуляторы закрывали глаза на рискованность и качество этих инструментов… Результатом перечисленного явился глобальный финансовый кризис. Сейчас ситуация поменялась, регулирование на финансовых рынках стало жестче, инвесторы — осторожнее, рынки — прозрачнее. Инвестиционно-банковский бизнес нельзя назвать локомотивом выхода из кризиса, но он все-таки способствует этому процессу. И спрос на его услуги есть и будет.
РЦБ: Существует мнение, что данный кризис прошел слишком быстро и не успел в достаточной мере научить чему-то мировое инвестиционное сообщество. Разделяете ли Вы эту точку зрения? Какие основные уроки извлечены из кризиса Газпромбанком?
А. О. Я совершенно не согласен с данным утверждением. И в США, и в Великобритании, и в России кризис не прошел даром и был очень поучительным.
Безусловно, главный урок любого банка – научиться правильно взвешивать свои возможности и ограничивать аппетит к риску. Если данную задачу корректно решить, то даже такие сильные финансовые удары, какие мы наблюдали в течение прошедшего года, не очень страшны.
По итогам кризиса в Газпромбанке были существенно сокращены объемы спекулятивных операций на финансовых рынках. Акцент перенесен на всестороннее и качественное обслуживание клиентов. Значительно возросла доля комиссионных доходов от клиентских операций в данной области — это осознанное стратегическое изменение в работе банка, подкрепленное соответствующей перестройкой организационной структуры.
РЦБ: Каковы перспективы инвестиционного банкинга в России после финансового кризиса, во многом вызванного именно инвестиционно-банковской деятельностью?
А. О. В течение длительного времени объемы консультационной части IB, а именно M&A, Corporate Advisory, будут существенно ниже, чем до кризиса. Также снизятся комиссионные за данного рода транзакции — непросто продавать после кризиса презентацию за миллионы долларов. Популярными станут услуги по привлечению долгового финансирования, IPO, buy-backs и block-trading. За счет сокращения количества конкурентов оставшиеся инвестиционные банки получат те же самые доходы, что и до кризиса. Существенно снизятся риски, которые инвестиционные банки будут принимать на себя в процессе размещения долговых ценных бумаг и акций клиентов, а именно сократится объем клиентских ценных бумаг, остающихся на балансе банков, и резко вырастут требования к кредитному качеству эмитентов. Кроме того, банки будут осторожнее с предложением рискованных ценных бумаг и продуктов своим клиентам. По крайней мере, в первое время после кризиса.
РЦБ: На каких сферах инвестиционного банкинга фокусирует сейчас свое основное внимание Газпромбанк?
А. О. Инвестиционный банкинг построен в Газпромбанке таким образом, что говорить об этом направлении в целом сложно. Мой коллега, заместитель председателя правления А. Матвеев отвечает за Private Equity, M&A, проектное и корпоративное финансирование и инвестиционное консультирование. В сфере моей ответственности – операции на финансовых рынках: валютном, денежном, ценных бумаг, операции на рынках капитала, брокерское обслуживание клиентов, операции по доверительному управлению активами клиентов, разработка сложноструктурированных продуктов.
В части «моих» операций я вижу огромный потенциал в следующих направлениях:
* организация облигационных выпусков для российских эмитентов;
* брокерское обслуживание;
* продажа казначейских (порой весьма сложных) продуктов корпоративным клиентам, в первую очередь в целях хеджирования их рыночных рисков;
* доверительное управление активами.
Наряду с государственными банками и ВЭБ-ом, наш банк принимает активное участие в программе Правительства РФ по финансированию экономики страны. Очень важной частью этой программы является стимулирование внутреннего рынка капитала, в частности рынка корпоративных облигаций. Безусловно, Газпромбанк — один из признанных лидеров на рынке первичных размещений облигаций российских эмитентов. Только в 2009 г. банк выступил организатором 27 сделок и разместил облигации клиентов на сумму свыше 100 млрд руб.
РЦБ: Какие основные сделки были закрыты инвестиционно-банковским подразделением банка за последний год?
А. О. Опять-таки, в части курируемых мною подразделений хотелось бы особенно отметить размещения корпоративных облигаций для флагманов российской экономики, таких как ОАО «Газпром», ОАО РЖД, ОАО «Транснефть», ОАО МТС. Перечисление можно продолжить.
РЦБ: Компании каких отраслей сейчас проявляют наибольший интерес к публичному выходу на рынки акционерного и долгового капитала?
А. О. Интерес проявляют все, но не у всех есть возможности. До сих пор поддерживается спрос на облигации с высоким кредитным качеством, близким к суверенному. IPO вынуждены проводить компании, которым необходимо рефинансировать кредитную задолженность, такие, например, как РУСАЛ. Часто покупателями в процессе данных IPO выступают прежние кредиторы. Другими словами, IPO будут, но «взрывного» роста все же ожидать не следует.
РЦБ: Насколько привлекателен для Газпромбанка вход в капитал проблемных должников и управление ими?
А. О. Решение этого вопроса находится не в моей компетенции, хотя совершенно очевидно, что в ряде случаев это может быть весьма интересным, а иногда неизбежным. Банк имеет низкий уровень проблемной задолженности, и поэтому этот бизнес для нас не является естественным и необходимым.
РЦБ: Насколько высок сейчас аппетит к риску со стороны отечественных и зарубежных инвесторов?
А. О. В начале года зарубежные инвесторы ушли с российского рынка капиталов, а среди отечественных инвесторов отмечалась подчеркнутая осторожность. Однако грамотные, а главное, своевременные действия Правительства РФ по стабилизации ситуации на финансовых рынках позволили развернуть эту тенденцию. С середины года мы наблюдаем активное проявление интереса со стороны зарубежных инвесторов, особенно к рублевому риску, так называемый carry trade, когда инвесторы использовали благоприятную конъюнктуру на западном денежном рынке: они достаточно дешево занимали в долларах, конвертировали в рубли и вкладывали эти средства в наиболее качественные рублевые инструменты, в том числе в инструменты с фиксированной доходностью, ожидая в дальнейшем укрепления рубля и понижения рублевых ставок.
Еще раз отмечу, что есть большая разница между спросом на инструменты с высоким кредитным качеством и инструменты второго и третьего эшелона. По-прежнему подавляющее большинство денег идет в квазисуверенные, крайне ликвидные облигации. Здесь спрос нерезидентов очень высок в связи с ожиданием дальнейшего падения процентных ставок и ростом курса рубля. Сюда же направляется поступающая рублевая ликвидность от банков и других институциональных инвесторов. Утверждать, что спрос вернулся к докризисному уровню, пока преждевременно.
РЦБ: Каковы, на Ваш взгляд, перспективы рынка конвертируемого долга?
А. О. Глобальный рынок конвертируемого долга очень хорошо зарекомендовал себя в разгар кризиса. Это один из очень немногих сегментов рынка, который продолжал функционировать, предоставляя эмитентам редкую по тем временам возможность привлечения финансирования. С понижением процентных ставок и уменьшением волатильности на рынке акций интерес к данным инструментам неизбежно будет расти, особенно с учетом почти 50%-ного дисконта к предкризисному уровню на рынке акций.
РЦБ: Была ли усилена команда подразделения за прошедший год?
А. О. Наш подход к формированию команды остается неизменным. Мы всегда ищем таланты, которые могли бы усилить позицию банка в тех сегментах финансового рынка, где мы работаем. В 2009 г. к нашей команде присоединились очень достойные, профессиональные и хорошо известные рынку люди — Владимир Рыскин и Леван Золотарев. Кроме того, в целях поддержания наших сильных позиций на первичных рынках мы завершили формирование клиентских подразделений, работающих на вторичных рынках капитала. Я надеюсь, что в скором будущем банк займет в этой области подобающее место среди лидеров.
РЦБ: Каковы, на Ваш взгляд, основные риски банковского сектора страны в настоящих условиях?
А. О. По моему мнению, важными факторами риска, способными нанести существенный урон банковской системе, являются высокий уровень корпоративного долга и способность российских компаний его обслуживать. Сохраняется угроза роста проблемной задолженности на фоне по-прежнему низкой капитализации банков.
РЦБ: Как будет развиваться ситуация в мировой экономике? Могут ли такие события, как, например, в Дубае или Греции, привести ко второй волне кризиса?
А. О. Что касается мировой экономики, никто не ожидал возникновения риска дефолта в Дубае и снижения рейтингов вГреции. Нельзя исключать возможности возникновения подобной ситуации в Ирландии, странах Балтии, в Восточной и Центральной Европе…
Однако чрезвычайно важно, чтобы, кроме таких непредсказуемых случаев, монетарным властям в мире удалось справиться с задачей откачки той избыточной ликвидности, которая вливалась в систему в рамках антикризисных мер. Сейчас последствия даже планируемых и анонсируемых действий могут быть очень значительными и зачастую непредсказуемыми. Все будет зависеть от того, насколько мягко и без затруднений удастся вывести систему из кризисного состояния.
РЦБ: Какие направления будут наиболее доходными в будущем году?
А. О. Розница, инвестиционно-банковская деятельность, доверительное управление.
РЦБ: Когда оживет рынок слияний и поглощений?
А. О. Поглощения компаний, находящихся в кризисном состоянии, происходят и сейчас, однако предкризисного объема рынок слияний и поглощений может достичь только при росте котировок акций до уровня лета 2008 г. и готовности банков снова кредитовать под залог акций предприятий.
РЦБ: В уходящем году практически не было публичной маркетинговой активности банка на рынке капитала. Изменится ли это в новом году?
А. О. Я уверен, что всё изменится к лучшему в 2010 г. Что касается нашей низкой маркетинговой активности в 2009 г., то этому есть объяснение – мы были всецело поглощены домашней работой в условиях кризиса, которая позволила добиться весьма впечатляющих финансовых результатов.
