Обнародованная на днях Банком России оценочная цифра чистого оттока частного капитала за июль–сентябрь почти рекордна в этом году. Для сравнения: в «паническом» первом квартале утекло лишь чуть больше — 35,2 млрд долларов. Правда, некоторая часть нынешней утечки чисто бухгалтерская. Дело в том, что с 1 июля сего года Банк России снял рекомендательные ограничения на вывод банками денег за границу, введенные одновременно с разрешением им открывать валютные счета в самом ЦБ. Чем и воспользовались банки, переведя с этих (беспроцентных) счетов в ЦБ на зарубежные (более или менее платные) счета приблизительно 12 млрд долларов. То есть по факту и по любым международным методикам эта утечка капитала произошла раньше, но ЦБ предпочел ее в свое время не фиксировать, видимо, чтобы лишний раз не пугать народ потерей четверти резервов всего лишь за два первых зимних месяца. И лишь теперь, с выводом этих средств на зарубежные счета, утечка эта отразилась в валютном балансе.
Тем не менее даже и без этих следов прошлых методических ухищрений вывод капитала довольно велик, и он прервал тенденцию предыдущего квартала, когда был хоть и небольшой (всего 4,4 млрд долларов, по уточненным данным), но все же разворот финансовых потоков из-за рубежа в Россию. Притом что ничего особо страшного в стране в это время не произошло, не считая лившихся почти все лето на доверчивых граждан из всевозможных источников рассказов о неисчислимых выгодах, которые принес бы стране новый раунд девальвации рубля. Однако это была не причина, а скорее операция пиар-прикрытия вывода денег за рубеж. Реальные же причины, наверное, нуждаются в небольших разъяснениях.
Это не долг и, возможно, не паника
Прежде всего, чтобы сразу отмести ложный след, стоит отметить, что нынешний отток капитала лишь в очень незначительной мере связан с выплатами внешнего долга — а именно они, если кто помнит, вызывали главные страхи в отношении стабильности рубля на текущий год, когда еще только начинался кризис. По состоянию на 1 октября 2008 года только по графикам платежей на четвертый квартал прошлого и весь текущий год приходилось около 180 млрд долларов выплат по внешнему долгу частного сектора, а с обязательствами до востребования и с неопределенным и отсутствующим графиком, пожалуй, и все 200. Под это дело удалось даже уговорить правительство выплачивать долги корпораций, рефинансируя их кредитами ВЭБа по дармовым ставкам. Правда, оно быстро одумалось, и счастливцев в итоге оказалось не так много. В остальном наши корпоративные заемщики разобрались со своими кредиторами сами, и ничего страшного, никаких 70 рублей за доллар к весне из-за этого долга не случилось.
Банки быстро погасили существенную часть долга перед заграницей — лишнее зарубежное фондирование им сегодня, когда некуда девать внутренние денежные ресурсы, не нужно абсолютно, так что последние два квартала они платили по займам существенно меньше, чем это вытекало из прошлогодних графиков. Ну а небанковский корпоративный долг последние два квартала растет — что-то удалось уговорить кредиторов реструктурировать и рефинансировать, а под какие-то проекты привлечены новые займы.
В итоге внешний корпоративный долг за два последних квартала вырос на 30,7 млрд долларов. Примерно половина из этой суммы — прирост долга зарубежным соинвесторам, возможно, это даже не финансовые кредиты, а какие-то поставки, вторая половина — настоящие кредиты (выросли на 11,2 млрд долларов, или на 5% за два последних квартала) и размещенные облигации (3,5 млрд долларов, прирост на 43%). В целом, в том числе и судя по обновленному графику платежей, похоже, о какой-то серьезной нагрузке на платежный баланс со стороны внешнего долга можно пока забыть.
Из позитивных тенденций следует отметить небольшой приток портфельных инвестиций — 1,8 млрд долларов, по-видимому, обеспечивший вторую волну оживления на фондовом рынке (июль–сентябрь). А вот население продолжало «сдавать валюту», правда, в крайне скромных объемах (0,5 млрд против 6,7 кварталом ранее, что может быть связано просто с загрантуризмом, а может, сработали и панические слухи о грядущей новой девальвации).
В целом из 35,5 млрд наличных долларов, приобретенных населением в период финансового кризиса (сентябрь–февраль), граждане за четыре послекризисных месяца (март–июнь) «сдали назад» лишь 7,4 млрд. Видимо, решили зафиксировать прибыль те счастливцы, которые предусмотрительно запасались валютой при курсе 23 или около того за доллар. Дальше процесс пошел помедленнее, очевидно, с валютой сидит контингент, который, наслушавшись пророков мирового кризиса, скупал ее на курсе порядка 36 и теперь, дабы не фиксировать убытки, уповает на коррекцию цен нефти. Однако если ее не случится и при долларе 28 начнется панический массовый стоп-лосс, то, пожалуй, и это не страшно. В ближайшие пару месяцев предстоит обрушение полуторатриллионного «навеса» отложенных и сезонно осенних бюджетных расходов, которые, как обычно, будут в основном уводиться в офшоры и на загрансчета банков. И, столкнувшись, два этих валютных потока — сюда и отсюда — могут очень удачно с точки зрения влияния на курс рубля нейтрализовать друг друга.
Рост сбережений балансируется вывозом
Банками в третьем квартале выведено на зарубежные счета 23,5 млрд долларов, долг перед нерезидентами они сократили на 5 млрд (всего с августа прошлого года, когда наши банки перестали занимать за границей и стали отдавать, долг сократился на 67 млрд), и, таким образом, более 90% всей утечки «сделал» банковский сектор.
Выводя деньги за границу, наши банки руководствуются простым мотивом: в экономике избыточно много денег, которые решительно некуда пристроить внутри страны — частный внутренний кредит интенсивно сжимается. На 1 сентября сезонно скорректированные вклады населения в банках выросли к дну ноября прошлого года на 12,5%, остатки на банковских счетах предприятий — на 12% (влияние изменения курса рубля элиминировано).
За этими процессами стоит в конечном итоге эмиссионное финансирование дефицита бюджета, в ходе которого в экономику влилось, по нашим подсчетам, за февраль–август около 1,78 трлн рублей, плюс около 0,5 трлн дали интервенции ЦБ, направленные на скупку валюты на рынке. Все это было отчасти стерилизовано сокращением беззалогового и иного кредитования ЦБ на 1,74 трлн, а разницу — около 600 млрд рублей — составила чистая эмиссионная инъекция в экономику. При этом ресурсы банков увеличивались много быстрее — из-за существенно выросшего (по разным причинам, о них как-нибудь потом) коэффициента банковской мультипликации. Возобновил в последние месяцы приток нефтедолларов, сальдо торгового баланса в третьем квартале составило 31,4 млрд долларов, — это лишь чуть меньше, чем за все первое полугодие (43,4 млрд) и не так уж принципиально меньше, чем год назад (54 млрд), при безумных ценах нефти. Можно сказать, что вся эта сумма в тридцать с лишним миллиардов долларов и была канализирована банками за рубеж, оставив курс рубля без изменения. Раньше эту функцию организованной «утечки» за рубеж избыточных нефтегазовых доходов, сдерживающей рубль от лишнего укрепления, выполнял Резервный фонд. Теперь — сами о том не догадываясь и руководствуясь чисто коммерческими мотивами — взяли на себя банки. Равновесный курс, как можно судить по сопоставимым условиям внешней торговли, без этой утечки сегодня лежит в границах 26–28 рублей за доллар.
В то же время кредит предприятиям, подсчитанный по той же методике, что вклады, не вырос, а населению — снижался на 12%. Что же подвигло банки на такой мощный вывод активов, вместо того чтобы снизить ставки и кредитовать предприятия и физлиц, как к тому их призывают общественность и отцы Отечества? Может, легкая паника, сформированная заявлениями ответственных товарищей о крайней благотворности девальвации, которая сделала кредитование предприятий даже под нынешние 16–21% весьма рискованным занятием? Или, наоборот, отсутствие заемщиков, которым из-за общей пока еще сравнительно неопределенной оценки будущего кредит, в общем-то, особенно и не нужен ни при каких ставках, а также возникшее в условиях нарастания плохих долгов недоверие кредиторов к потенциальным заемщикам? Сказать трудно, можно лишь позавидовать уверенности некоторых аналитиков, считающих, что все дело в прижимистости ЦБ, вливающего недостаточно денег или чересчур медленно снижающего ставку рефинансирования. Увы! Похоже, это совершенно не так, и слишком быстрое снижение ставки с ориентацией помимо инфляционных целей еще и на оживление производства лишь ускорило бы процессы вывода банками капитала за рубеж.
