Кризис меняет жизнь людей по всему миру. Кто-то ломается, а кто-то видит возможность прожить еще одну жизнь. Что из этого выходит — узнавал The New Times.
Журналист с 40-летним стажем, Джуди Перес осваивает новый вид транспорта:
вильчатый погрузчик
Еще полтора года назад Джуди Перес жила в престижном районе Чикаго возле озера Мичиган и была специальным корреспондентом, а до этого редактором отдела новостей Chicago Tribune: ее карьера в крупнейшей газете американского Среднего Запада насчитывала 28 лет, а всего в журналистике — 40. Перес узнавали на улицах Города ветров: ее часто приглашали комментировать события на местные и национальные телестанции, она много ездила по стране и миру — конференции то в Лондоне, то в Йоханнесбурге, то в Вашингтоне.
Сегодня Перес просыпается в квартире в маленьком городке Сьюпириор в штате Висконсин, которую она сама обставила вещами, купленными на гаражных распродажах. Она надевает теплую спецовку и ботинки, отделанные стальными вставками, и кладет в карман предмет из прошлой жизни: коммуникатор «Блэкберри», на который ей по-прежнему приходят письма из разных стран и с разных континентов. Когда она приезжает в свой офис президента компании Woodchuck Wisconsin (компания по продаже пиломатериалов) в Висконсине, она надевает шляпу и время от времени садится за руль вильчатого погрузчика, хотя раньше водила только седаны: она любит большие, комфортабельные американские автомашины. То, что она в свои 62 года и при ее-то резюме стала руководить компанией, которая занята продажей пиломатериалов, отнюдь не было закономерным развитием ее карьеры. Честно говоря, все это скорее напоминает известную старую песенку группы Talking Heads: "И как это меня сюда занесло?"
Кадр из прошлой жизни: специальный корреспондент крупнейшей газеты американского Среднего Запада
Chicago Tribune Джуди Перес в Йоханнесбурге берет интервью у председателя Конституционного суда ЮАР Пиуса Ланга
Приключения начинаются...
Все началось несколько лет назад, когда она познакомилась по интернету с инвестиционным банкиром из Миннеаполиса Дэвидом Хоцца. «Для меня это было очень удобно, — говорит Перес, которая разведена и у которой двое взрослых замужних дочерей и двое внуков. — Каждый из нас был занят своей работой, каждый жил в своем городе, а время от времени мы встречались и прекрасно проводили время вместе».
Дэвид Хоцца в то время работал с клиентом над проектом продажи недвижимости (зернохранилищ) в прибрежной части Сьюпириора, но ни один кредитор не хотел связываться с проектом: они видели в трех старых зернохранилищах исключительно проблему и лишнее обременение, в то время как Хоцца видел кладезь ценных лесоматериалов.
Полтора года назад, когда для Chicago Tribune настали трудные времена и в редакции начались сокращения, компания предложила Перес годовую или около того зарплату (это называется buyout) в обмен на увольнение. Перес этому была даже рада: последние месяцы все в редакции жили под дамокловым мечом сокращения. Вместо того чтобы ждать, когда этот меч наконец обрушится на ее голову, она решила: а почему бы не войти с Дэвидом в проект, вложить в него свои сбережения и заняться чем-то совсем новым? Идея Хоцца состояла в следующем: надо разобрать старые зернохранилища, сложенные из ценного дерева, продать дерево на рынке и взяться за следующий такой же объект. Ко всему прочему этот проект позволял сохранять природу: не рубить новый лес, а перерабатывать уже однажды срубленный. «Изначально Дэвид думал, что это займет 8 месяцев, может быть, год», — говорит Перес. Это было три года назад, но их компания все еще разбирает первое хранилище, высотой 15 этажей — это около 6 млн футов нетронутого дерева.
...и продолжаются non-stop
Проект затягивался, и пара — инвестбанкир и журналист — училась вести этот новый для себя бизнес. Например, вместо того чтобы накапливать непомерные счета за аренду тяжелого оборудования, они купили подержанное. Но решая одни проблемы, они тут же сталкивались с новыми. «Когда упали процентные ставки и я стала подумывать о новом кредите, мне позвонили из банка и сказали, что в бумаги вкралась ошибка — а это был заем под грузовой кран», — смеется Перес, которая вложила в бизнес большую часть своих сбережений. Короче, Перес пришлось все туже затягивать поясок: «Если раньше была хотя бы иллюзия стабильности, то теперь и этого не осталось», — говорит Перес, вспоминая о прежней жизни в Чикаго, когда у нее был стабильный доход и хорошая медицинская страховка. Теперь же она ищет выгодные покупки: «Я купила огромный новый матрас с подогревом всего за $40», — с гордой улыбкой говорит она. И рассказывает, как овладевала основами бартерной экономики: «Мне нужна была вывеска для офиса, и я получила ее за партию дров». В прежней ее городской жизни подобные навыки ей были не нужны: «Я постоянно учусь на своих ошибках, и мне даже доставляет удовольствие преодолевать эти новые препятствия, — признается она. — Почти каждый день, ложась спать, я могу сказать себе: сегодня я что-то сумела сделать».
Ей также приходится постоянно искать новые ниши на рынке. Помимо продажи редкого дерева, пиломатериалов разного размера и отполированных зерном старых стеновых панелей (за годы хранения зерна в помещениях оно отполировало дерево, придав ему разнообразный и уникальный узор) Перес теперь продает кованое железо, которое использовалось для поддержки конструкций из дерева. Дело в том, что кованое железо больше не производится в промышленных масштабах, поэтому гвозди и трубы начала XX века имеют, как оказалось, огромную ценность для художников. Их Джуди нашла по интернету: «Недавно я заключила сделку с художником по металлу, который делает триподы викингов, используя их древнюю технику, — говорит Перес. — Он был просто поражен степенью чистоты железа».
Она успешно справилась также с бюрократическими препонами колониального Уильямсбурга, где находится подразделение Управления национальных парков, и смогла заключить сделку на поставку твердого железа для их кузницы. «Мы вели эту сделку месяцы», — утверждает Перес, чей талант репортера и журналистская настойчивость сослужили ей хорошую службу.
Между прошлым и будущим
Конечно, вести бизнес в условиях экономического спада — это стресс. Впрочем, ее прежнюю жизнь, которая казалась ей вполне стабильной, тоже плавной не назовешь. «Приходилось работать иногда по 18 часов, надо мной постоянно висели сроки сдачи материала, и было чувство, что ты стоишь ровно столько, насколько хороша твоя последняя статья, как будто предыдущих и вовсе не было». А уж когда Chicago Tribune затрясло… «Последние пару месяцев перед уходом (из Chicago Tribune) я переживала чудовищное нервное напряжение: я не понимала, как смогу жить без газеты, насколько сильно мое внутреннее «я» зависит от моей работы, и как я смогу пережить ее потерю», — говорит Перес, которая отдала газетной карьере 40 лет (до прихода в Chicago Tribune Джуди Перес была редактором новостей израильской англоязычной газеты Jerusaleum Post. — The New Times). Например, в прежней жизни люди не только узнавали ее имя, но и стремились к знакомству с ней, тут же перезванивали. «Сейчас мне не всегда отвечают на звонки (чего раньше почти не случалось), — признает Перес. — Но я настолько захвачена моей новой жизнью, что скучать по старой просто некогда. Тяжело себя жалеть, когда тебе так хорошо».
Покинув Город ветров с его богатой культурной жизнью, Перес тем не менее нашла свою среду обитания и в маленьких городках вроде Твин-Портс: «С тех пор как я здесь поселилась, я побывала и на балете, и на концерте симфонической музыки, и в музеях», — говорит Перес. К тому же здесь есть возможность — и не хуже, чем в мультиэтническом Чикаго, — потакать своей страсти к индийской, немецкой и польской кухне, а также «к очень дешевой азиатской еде», — говорит Перес. Ну и наконец, на смену стеклу и бетону Чикаго здесь ей открылась прелесть совершенно иных — аскетических, промышленных — пейзажей Сент-Луисского залива: серые силосные башни, усыпавшие берег, вобравшие в себя цвета замерзшей воды и зимнего неба. «Раньше они казались мне унылыми, — признается она. — Сейчас я думаю, что они прекрасны».
Перевод с английского Анны Макаровой, The New Times
