При качественно иных внешних переменных нынешняя экономическая модель им. Путина не отличается от той, что привела страну к состоянию августа-1998.
Социально-экономический кризис вкупе с очередной годовщиной вновь привлек внимание российского общества к дефолту 1998 года. При этом, погружаясь в анализ мелких и мельчайших деталей, наблюдатели (отчасти под корыстным влиянием авторов дефолта) парадоксальным образом игнорируют его фундаментальную причину — тогдашнее состояние российского государства...
Победа Ельцина в 1996 году была достигнута сознательным созданием крупных олигархических корпораций, образующих основу экономики и при этом всецело зависящих от реформаторов: юридические условия «залоговых аукционов» позволяли государству вернуть переданные в залог активы после президентских выборов, и любой президент, кроме Ельцина, сделал бы это немедленно.
Сегодня уже практически не вызывает сомнений, что на президентских выборах 1996 года, несмотря на весь «административный ресурс» и эффективную реализацию лозунга «бабло побеждает зло», большинство проголосовало за Зюганова. Однако тот, не желая ответственности и страшась конфликта с ельцинским окружением, не стал протестовать против очевидных подтасовок и практически отказался от власти, чем и гарантировал себе пожизненное положение «главного оппозиционера его императорского величества».
Непосредственно победа Ельцина была обеспечена олигархами и их представителями в государстве — и после выборов наступило время расплаты: олигархи получили карт-бланш практически на любые действия.
Прежде всего продолжилась приватизация, однако наиболее привлекательные куски были уже розданы (исключение составили, пожалуй, лишь «Связьинвест» и «Газпром», в борьбе за которых различные группировки уравновесили друг друга). Кроме того, усугубляемый монетаристской политикой кризис делал реальный сектор малопривлекательным.
В результате основные силы олигархов были брошены на прямой грабеж бюджета. Методы были фантастически откровенными — от афер, связанных с ГКО (которые покупались олигархическими банками на деньги бюджета, лежавшие на их счетах), до обращения параллельных денег (казначейских обязательств, краткосрочных налоговых освобождений и векселей). Из-за последнего «живыми деньгами» бюджет получал иногда менее половины и без того ничтожных доходов. Вершиной наглости было, по-видимому, «кредитование бюджетополучателей» олигархическими банками: бюджетополучатель получал от банка деньги за вычетом стоимости кредитования, которая доходила до 30% от суммы! Понятно, что этот грабеж не позволял бюджетополучателю нормально функционировать; банк же через короткое время получал от бюджета 100% предусмотренных в нем выплат.
Форсированный «распил бюджета» привел к тому, что он просто кончился: в конце концов в нем не оказалось денег на выполнение не только внутренних обязательств, но и обязательств перед внешними кредиторами.
Таким образом, реальной причиной дефолта 1998 года было разложение государства, превратившее тотальное воровство в сущность его политики. Цена нефти и внешние займы были не более чем дополнительными факторами, способными затянуть или ускорить агонию; классическим подтверждением этого служит июльская договоренность Чубайса с МВФ о выделении России 15 млрд долл., из которых успели «освоить» (продав банкам мимо валютной биржи) лишь 4,8 млрд долл. После их получения было произнесено множество красивых слов о выходе России из кризиса, но они отсрочили крах лишь на один месяц.
На протяжении 1998 года экономисты довольно много спорили о том, какой выход из ситуации является лучшим — дефолт или девальвация. Практически никто из них не мог представить себе, что руководство России поведет себя настолько неумело, что спровоцирует девальвацию вслед за дефолтом, объединив негативные черты обоих сценариев.
Хорошо помню, как пресс-секретарь Центробанка в телевыступлении (руководители его, насколько можно понять, попрятались) разводила руками и причитала: ну кто ж мог подумать, что банки направят полученные в рублях стабилизационные кредиты, использование которых никак не контролировалось, на покупку валюты!
Последствия дефолта до сих пор не оценены в полной мере. Люди не только разорялись и лишались средств к существованию, но и в физическом смысле слова погибали из-за невозможности выплатить долги. Из-за паралича банковской системы, не проводившей платежи, начала замирать экономика; страна стояла на грани хозяйственного коллапса.
Да, когда отменой наиболее безумных решений правительства Кириенко (вроде ускоренного банкротства, троекратного повышения пенсионных взносов, активизации налогового администрирования) и рядом чрезвычайных мер (вроде замораживания тарифов естественных монополий) экономика была стабилизирована, проявились позитивные последствия девальвации, и страна начала восстанавливаться. Гибель спекулятивных паразитов дополнительно стимулировало развитие регионального производства, и организовавшие дефолт реформаторы получили возможность всласть порассуждать о его благотворности. Однако Россия прошла буквально в шаге от катастрофы, а в 1999 году экономика росла «на костях» — при продолжающемся снижении реальных доходов населения.
При качественно иных внешних переменных — цене нефти, накопленных международных резервах, масштабах внешнего финансирования — в принципиальном отношении нынешняя экономическая модель им. Путина не отличается от той, что привела страну к дефолту.
Мы вновь погрузились в царство олигархии — только уже не чисто коммерческой, а в первую очередь «силовой».
Финансовый контроль, по-видимому, вновь отсутствует, «государственная помощь реальному сектору» достается банкам, а то и вовсе сразу же оказывается на валютном рынке, а масштабы разграбления бюджета (и ряда государственных компаний) производят попросту феерическое впечатление.
Правящая клептократия за истекшие «тучные» для себя годы забыла азбучную истину: если деньги только пилить, они кончатся, сколько бы их ни было. Да, сейчас их все еще больше, чем в середине 90-х, и значит, кончатся они лишь через некоторое время. Но организаторы и участники «большого хапка», по итогам дефолта уверовавшие в свою безнаказанность, вряд ли смогут стабилизировать ситуацию. Модель преддефолтной экономики в своих принципиальных элементах восстановлена...
