Парадоксально, но Олег Тиньков, являющийся ныне председателем совета директоров банка «Тинькофф Кредитные системы», считает нездоровой привычку жить в долг: «Жить нужно просто: за рубль купил – за два продал. На вырученный рубль живешь. А как было принято в последние годы? За рубль купил, за два продал, и на эти два рубля живешь. А то и на три. Если жить и развиваться на заработанный рубль, то все будет нормально».
Сейчас предприниматель, как и другие участники рынка, проводит перестройку своей банковской структуры к условиям финансового кризиса и думает о модернизации своей ресторанной сети. Те, кто сумеет пережить кризисное время, докажут эффективность своей бизнес-модели, считает он. Дмитрий Агарунов, основатель и генеральный директор медиакомпании Gameland, встретился с Олегом Тиньковым, чтобы поговорить о насущных проблемах бизнеса, жизненных принципах и правильной модели поведения в трудные времена.
Давай начнем с банального вопроса: как на тебя повлияли последние события в экономике? Есть ли у тебя повод грустить?
Нет, у меня все в шоколаде. Не забывай, что я родился в Сибири, в маленьком провинциальном городе, и до восемнадцати лет жил на 32 квадратных метрах вместе с мамой, папой и родным братом. Для людей в моем городе переезд в Кемерово был уже большим событием, а я поехал учиться в Ленинград! Сейчас я могу позволить себе жить там, где мне захочется, летать по всему миру, есть сколько влезет, одеваться в то, что мне нравится, – имея все это, я чувствую себя счастливым человеком. Кризис кризисом, но, если оглянуться назад и сравнить мое нынешнее положение с тем, что я когда-то имел, мне не кажется, что у меня есть какие-то проблемы. Наверное, если мои дети попадут в такой кризис через 20 лет, им будет тяжело. А мне сейчас очень легко.
Я считаю, что все причитания по поводу кризиса – от ущербной идеологии. Недавно посмотрел ролик на одном из видеопорталов в Интернете – людей на улице останавливали и спрашивали, о чем они мечтают. 90% отвечали: «Купить квартиру в Москве». Я был шокирован: что это за мечта такая? Пусть бы мечтали хотя бы о том, чтобы у них ребенок в семье появился! Но в голове одно: купить квартиру. Как будто они все на улице живут, на вокзале ночуют. Живут на ста метрах, им нужно двести. Булгаков очень точно прокомментировал: «Москвичи хорошие люди. Вот только квартирный вопрос их испортил».
Может быть, снимают и от этого чувствуют себя неуверенно?
Я восемь лет живу в Москве, все это время снимаю жилье и не думаю ни о чем другом. Купить квартиру, может, и неплохо, но надо смотреть на мировую практику: во всем мире люди обзаводятся собственной недвижимостью после 45 лет. Для москвичей это становится навязчивой идеей уже в 20 лет. Чем плоха аренда? При сегодняшних раздутых ценах на столичную недвижимость, я считаю, снимать супервыгодно. Зачем мне покупать жилище, которое стоит в лучшем случае $2 млн., если я могу снимать его в худшем случае за $10 тыс. в месяц? Мы приходим в этот мир голыми и уходим из него голыми. Если у тебя есть бумажка на владение собственностью, это все равно твое лишь временно. Насчет неуверенности тоже неочевидно: если ты хороший арендатор, зачем хозяину тебя выгонять, чтобы потом искать кого-то еще? Вся эта психология насчет того, что обязательно нужно владеть домом, гнилая. Она доводит до преступлений, убийства родственников, насильственного выселения стариков, воровства – столько гадости, злости вокруг этого пресловутого квартирного вопроса!
Какая, на твой взгляд, должна быть мечта у русских? О чем ты сам мечтал в 14 лет?
Если честно, в 14 лет я мечтал о всяких глупостях, тривиальных вещах: например, купить куртку «аляска», достать диск группы Ottawan, выиграть велосипедную гонку или попасть в СКА, чтобы не ходить в армию.
Мечты сбылись?
Отчасти. «Аляску» я в итоге купил, и диск мне привезли из Венгрии. Гонку я выиграл, а в СКА не попал – пришлось идти в армию и два года горбатиться. В военкомате мне сказали: «Ах ты спортсмен? Нам такие нужны в погранвойсках».
А русским, я думаю, было бы невредно мечтать о том, чтобы поскорее стать европейцами. Я поддерживаю завет Петра I – Россия должна быть близка с Европой. Мой личный вектор – глубоко западный. Хоть я и родился в Сибири, но считаю себя европейцем. И я не думаю, что у России есть какой-то особенный «свой путь». Даже если политики, находящиеся у власти, утверждают обратное.
Что в твоем понимании является ключевыми европейскими ценностями?
Наверное, нет смысла их перечислять. Кто способен их понять, тот их уже разделяет. Это либерализм, демократия, свобода прессы, забота об экологии и т. д. Ну и, конечно, уважение человека – даже не прав человека (это само собой разумеется), а его самого. В России человек – никто, просто винтик.
Все эти вещи взаимосвязаны. У нас человека не уважают, следовательно, о нем не заботятся. Экология ужасная – он дышит отравленным воздухом, пьет загрязненную воду. Поскольку свободной прессы нет, экологическая катастрофа замалчивается. Как результат, средняя продолжительность жизни мужчин в России – 53 года.
Заметь, я говорю именно про Европу, а не про Америку. В Америке свои проблемы, во многом похожие на наши, – те же закрытые зоны, мощное военное лобби, ЦРУ, ФБР и прочие признаки тоталитарного государства. В старушке Европе общечеловеческие ценности ставятся гораздо выше.
Ты сказал в одном из интервью, что бизнесом занимаешься до тех пор, пока не наскучит. Выходит, для тебя бизнес – развлечение?
Для меня бизнес – все вместе. Это и способ заработать деньги, и путь самореализации, и, безусловно, развлечение. «Фан» – важная составляющая этого микса, не меньше 30% моей мотивации заниматься бизнесом. Если ее не будет, мне станет совсем неинтересно. Если бы меня сейчас позвали руководить «Роснефтью», я бы, наверное, соблазнился большими деньгами и пошел, но вряд ли долго бы продержался. Мне нужен «экшен».
Значит, ты наиболее комфортно чувствуешь себя в старт-апе, где больше всего «экшена».
Да, хотя, конечно, я тоже устаю. У меня сейчас уже четвертый старт-ап. Год ушел на подготовку к выходу «Тинькофф Кредитные системы» на рынок, два года продолжалась фаза запуска, сейчас мы вышли на окупаемость, зарабатываем деньги, и для меня наступил самый кайфовый момент. Но я знаю, что через два-три года у меня наступит кризис, станет скучно. Все мои проекты удерживали меня заинтересованным от четырех до шести лет.
А если через два-три года показатели у банка будут слабые?
Тогда, вероятно, мне будет интересно продолжать развивать проект, доказывать, что я могу.
А твой ресторанный бизнес у тебя еще ассоциируется с драйвом?
Пивные рестораны «Тинькофф» – это большое исключение из моего правила. Этот бизнес мне, честно сказать, давно надоел. Я в свое время хотел его продать, мне даже за него предлагали деньги, но на тот момент цена мне не показалась справедливой. Сейчас я не хочу продолжать этим заниматься, а бизнес требует активного участия, увлеченности. Драйва не осталось, все свелось к простой операционной деятельности: контроль издержек, управление персоналом – достаточно скучный, неинтересный мне бизнес, который, к сожалению, носит мое имя. Каждый раз, продавая компанию, я долго сомневался, мучился. Но когда сделка проходила, я осознавал, что правильно сделал, что я молодец. И был единственный раз, когда сомнения пересилили: я не продал ресторанный бизнес и теперь жалею об этом.
Поскольку у тебя такой цикличный подход к ведению бизнеса, возникает вопрос: как ты организуешь свою команду? Уходят ли люди вместе с тобой с прежнего места, чтобы начать строить новую компанию, или ты каждый раз набираешь новых?
Это зависит. У меня есть два-три человека, которые находятся рядом со мной уже 15 лет, то есть участвовали в реализации всех четырех проектов. Но основная часть команды меняется. Люди устают от меня, я устаю от них. Но главное даже не это. Каждый новый бизнес существенно отличается от предыдущего: сначала был ритейл электроники, потом производство замороженных полуфабрикатов, затем производство и дистрибуция пива, между делом – сеть ресторанов, а теперь – банк. В каждой сфере, особенно в банковской, требуются специалисты с опытом, с профильным образованием. Поэтому, конечно, я всякий раз набирал много новых людей. Но, что интересно, атмосфера сохраняется – в каждой компании та же семейная атмосфера, мы свободно общаемся, ходим вместе выпить пива.
А после твоего ухода эта атмосфера остается?
Как правило, нет – по вполне объективным причинам. Например, мою пивоваренную компанию купил крупнейший пивной концерн InBev. Естественно, после завершения сделки там были введены единые принципы корпоративного управления. После этого все начинают чувствовать себя большими, и предпринимательский подход, как и семейная атмосфера, улетучивается.
Твой пивной брэнд «убили», верно?
Ну, в общем, да. Сначала перестали рекламировать – не могли столько брэндов одновременно поддерживать. А потом сделали ставку на пиво Brahma, поскольку заниматься одновременно продвижением двух идентичных по своей сути продуктов не имело смысла.
Кроме того, я варил пиво только на импортном баварском солоде – получался качественный, дорогой продукт. InBev закупает солод в России, и пиво стало совсем иным – этим марку, можно сказать, добили. Так что построенный мной завод продолжает работать, а брэнд мертв.
Давай вернемся к теме кризиса. Ты делаешь для себя какие-то внутренние прогнозы по потребительскому рынку, по экономике России на ближайший год или несколько лет?
Прогнозы делать боюсь, но для себя сформулировал следующие приоритеты: 2009 год будет очень трудным, 2010-й – чуть полегче, каким был конец 2008-го. И в 2011 году мы увидим свет в конце туннеля. Два года нужно будет выживать, поэтому в «Тинькофф Кредитные системы» мы по максимуму урезали издержки, сократили штат, насколько возможно…
Сколько человек пришлось уволить?
Я, в принципе, знал, что у нас штат не раздут, и это подтвердилось. Когда мы взялись за сокращения, оказалось, что и сокращать-то особо некого. Всего уволили 20 человек из 150, если не считать сотрудников колл-центра. Сократили фактически только тех людей, которые работали на рост. За прошлый год мы выросли в 10 раз: число эмитированных карт возросло с 30 тыс. до 300 тыс. А в 2009 году вырастем всего на 10-15%. Сейчас главное – не доля рынка, не размер бизнеса, а его качество, прибыльность, стабильность, низкие риски. Я верю, что любой бизнес, который выживет в эти два года, потом не будет иметь проблем с поиском инвесторов, которые захотят его фондировать.
Стратегия на ближайшие два года должна быть такой: выживать, хоть что-то зарабатывать, ни в коем случае не терять деньги и стараться не наделать долгов. Нам повезло: мы прибыльны, у нас мало долгов, и эти долги «длинные» – гасить их нужно не ранее 2011 года. Поэтому мы чувствуем себя достаточно комфортно, но тем не менее ничего хорошего от двух ближайших лет не ждем. Если же ваш бизнес неприбылен, готовьтесь закрывать его. Сейчас не лучшее время для старт-апов.
То есть ты уверен, что запускать новые продукты и сервисы сейчас не нужно? А если старый бизнес перестал приносить прибыль?
Нужно смотреть по ситуации. Нам всем уже десять раз сказали, что слово «кризис», написанное по-китайски, включает иероглиф «возможность». Возможности, конечно, будут – мы помним, что старт многих успешных компаний пришелся на 1998-1999 годы: тогда начинали «Золотая бочка», «Евросеть», «Эльдорадо», «Вимм-Билль-Данн» и другие. Этот кризис тоже откроет возможности, но нужно внимательно и осторожно их оценивать, не рисковать зря.
