После того как Владимир Путин сказал о безработице — «ситуация выравнивается», заинтересованное ведомство — Минздравсоцразвития отчиталось: за последние семь апрельских дней впервые с начала финансового кризиса — октября прошлого года — численность зарегистрированных безработных снизилась. Наметилась тенденция к замедлению темпов роста регистрируемой безработицы. Наверное, так и есть: в центре занятости (ЦЗ) населения Советского района Красноярска очередь на первичный прием — чтобы у тебя только посмотрели документы и с тобой поговорили — сократилась до 22 дней.
Это, несомненно, прогресс. Раньше очередь была куда длиннее. Но биржу труда посетил губернатор Александр Хлопонин и заявил, что «на вторую волну безработицы мы ответим второй волной трудоустройства». Уверенность начальничьему тону придавал тот факт, что его подчиненные подсуетились и одними из первых среди коллег в других регионах представили Правительству РФ программу снижения напряженности на рынке труда. Под нее край получил 700 млн из федеральной казны. «Все подразделения службы занятости края должны быть максимально готовы к работе с людьми, помощь — своевременна, а ее получение не должно занимать много времени» — такую программу-минимум начертал Хлопонин.
Так и вышло. 22 дня — это очень своевременно. Часть народа перенаправили в соседний отдел городского центра занятости — в Центральный район. Туда, например, ушел людской поток из Солнечного — громадного микрорайона на севере Красноярска. И — «ситуация выравнивается». Оставшимся срок ожидания существенно сократился.
По пути на биржу труда в Советском районе узнал благодаря местному радио, что из-за экономического кризиса совсем скоро будет зафиксирован рост числа людей, страдающих психическими расстройствами. И эти болезни выйдут на второе место в мире. Волна кризисных суицидов не ослабевает. В конце сюжета завкафедрой психиатрии и наркологии местного медицинского университета дал, по-моему, дельный совет: «Надо вовремя ложиться спать, чистить зубы перед сном, мыть руки и уши, соблюдать режим сна и бодрствования. Не перенапрягаться, всегда думать о людях только хорошее и желать им добра, и тогда будет все получаться. Не гнаться за деньгами, думать о душе».
В ЦЗ Советского района было душно. Здесь низкие потолки и длинные коридоры. В очереди на стульях сидели неприветливые посетители. Но, как мне показалось, с мытыми не только ушами, но и шеями. Правда, вряд ли они думали о людях «только хорошее». И советовать им не гнаться за рублем, а думать о душе никому бы не рекомендовал. Один чуть не разломал электронный терминал, демонстрирующий вакансии. Требовал дать ему новую работу. На той, которую ему здесь уже нашли два месяца назад, денег не платят так же, как на прежней. Блондинка-консультант наладила терминал, пристыдила полного водки и тоски мужичка. И, улыбаясь, пообещала ему, что все у него будет хорошо. Тихо бормоча что-то, тот отправился домой.
В информационном зале очередники глазеют на электронное табло, где высвечиваются вакансии, или листают с ними же бумажные списки. Здесь ждут первичного приема. Нужно собрать документы, заполнить заявление-анкету и получить номер, под которым тебя вызовут. Охранница, контролирующая информационный зал, объясняет мне, что в «живой очереди» толкаться бесполезно, нужно записаться у нее в тетради. Реально мне попасть на первичный прием только через 22 дня. «Ну, будете записываться?»
Вот так — без давки и почти без истерик. А раньше предпочтение отдавалось именно «живой очереди». Безработному нужно было ночью шагать на улицу Взлетную, чтобы занять выгодную позицию «у парадного подъезда». Хоть заявления принимали и до 11 часов утра, пропускная способность ЦЗ не превышала 25—30 человек, поэтому в 6 утра спрашивать, кто последний, было уже бесполезно. К тому времени можно было стать разве что 78-м. Теперь можно посетить ЦЗ в удобное время, записаться, подождать всего-то три недели, и тебя примут.
Замечаю, что ведет учет не только охранница, параллельно делает записи в тетрадку сидящий в углу человек с ответственным лицом. Оказывается, это отдельная очередь сотрудников обанкротившихся авиакомпаний «КрасЭйр» и «ЭйрЮнион». В данный момент потерялся 20-й номер: скоро должна была подойти его очередь, а он пока не появился. Сидевшие у стены гражданки принялись выяснять, какие у них номера. «Я — 60-я». — «68-я». — «А я — 63-я. Ой, как хорошо, что 20-й потерялся. Давайте, я буду 20-й. Я вам сто рублей дам», — обратилась «63-я» к человеку с тетрадкой. Тот засмущался. «60-я» фыркнула: «Успокойтесь, женщина, я тысячу дам». «63-я» оживилась: «Давайте! Давайте, что же вы?!»
Из бесед с обделенными работой выясняю, что если меня сократили, мне нужно успеть обратиться в ЦЗ за 14 дней. Но и спустя 22 дня меня отнюдь не поставят на учет. Перед этим мне предложат парочку вакансий на выбор, и, если я не устроюсь ни по одной из них, только тогда со мной продолжат разговор. Каждые две недели нужно будет здесь появляться. Получать направления на собеседование к работодателям. В принципе, если не устраивает предлагаемый ими уровень зарплаты, можно отказаться сразу, в ЦЗ. Но сделаешь так два-три раза, и тебя снимут с учета. Лучше идти по предложенному адресу. Работодатели обычно сразу осведомляются, хотите ли вы устроиться на работу, или вам написать отказ.
В этот день успеваю заглянуть еще в три районных центра занятости. Везде очень много не только людей предпенсионного возраста, но и молодежи. Многие из поколения депрессии еще не знают, что такое работа. И уже не нужны. «Я, короче, понял, что эта планета переполнена. Полечу на другую», — смеется юный программист.
В ЦЗ Центрального района — высокие потолки, яркие люстры, но куда больше народа толпится на неофициальной бирже труда — «бичпроме». Он начинается от дверей ЦЗ. Здесь топчут придорожную пыль мужчины неопределенного возраста, объединенные в бригады, готовые почти на все. Только не на то, чтобы переступить порог и зарегистрироваться на официальной бирже труда. В их понимании это все равно что пойти попрошайничать. Тут в какой-то степени и принцип (сам справлюсь), и трезвый расчет: предлагаемые зарплаты или смешны, или — те, что не смешны, — требуют бросать все и ехать за тридевять земель.
Ну вот американцы же в поисках работы колесят по всей стране, почему у нас не так? Такие предложения — ехать черт знает куда — выделены во всех центрах занятости в отдельный список, называемый «Инвестиционные проекты». Это освоение месторождений, строительство Богучанской ГЭС — в общем, те самые проекты частно-государственного партнерства, которые сделал своим знаменем красноярский губернатор. Фокус в том, что выдачу обещанных зарплат никто не гарантирует. Строители Богучанской ГЭС звонят домой и плачутся, что зарплату задерживают.
И сограждан наших в недостатке мобильности вряд ли можно упрекать. Мой знакомый, ему перевалило за 50, всю жизнь проработал в журналистике. Ушел с поста замредактора, сейчас грузчик в сетевом супермаркете. Не нарадуется: всю жизнь хотел заниматься физическим трудом. (Уточню, чтобы не подумали чего: он — непьющий.)
Домой я ехал с легкой душой. Почему нам не нужны психотерапевты, понятно. Их заменяют топтание и разговоры в очередях. Общество, собирающееся на биржах труда, лечит депрессию. На продолжение жизни и борьбы вдохновляют одновременно и сознание, что соседская корова тоже сдохла, и пример других, не падающих духом.
Живого человеческого общения в очереди на биржу труда, видимо, не хватило главе строительной фирмы «Элитстрой» 40-летнему Алексею Ярошевичу. Его тело с огнестрельным ранением было найдено в поселке Удачный (это красноярская Рублевка). Предположительно — самоубийство из-за больших долгов (рядом с трупом в машине была найдена прощальная записка).
«Элитстрой», в частности, воздвигал и один из корпусов Сибирского федерального университета (СФУ). Возможно, это обстоятельство задело за живое заведующего кафедрой клинической психологии Института педагогики, психологии и социологии СФУ Вадима Кожевникова. И он на днях помог региональной власти разобраться в том, что происходит в недрах общества и кто виноват. На заседании Координационного совета по информационной политике при губернаторе Кожевников заявил, что «непрофессиональное или неэтичное использование журналистами информации, связанной с нынешними экономическими проблемами, способно нанести колоссальный ущерб не только психическому, но и физическому здоровью населения. Акценты СМИ на кризисной тематике, а также сама стилистика подачи новостей приводят большинство жителей региона к депрессии. Если не скорректировать тональность информационного потока, то в 2011 году затяжная депрессия, нарушающая все функции человеческого организма, может стать главной причиной тяжелых заболеваний и основным фактором смертности». Цитата с официального портала Красноярского края.
Есть, однако, и другие мнения. В ЦЗ Советского района я поговорил с бывшими сотрудниками «КрасЭйра». Они почему-то увязывают смерти своих шестерых коллег (им было по 30, 40, 50 лет) не со «стилистикой подачи новостей», а со стрессовым состоянием в связи с потерей работы и невыплатой зарплаты с августа—сентября прошлого года.
Эти долги, кстати, наконец взялись гасить. Нет, разумеется, не из кармана совладельцев «КрасЭйра». За счет бюджета.
Вот не такая «стилистика» управления активами и пассивами (народом), оказывается, вгоняет в депрессию, и не эти 22 дня ожидания, а журналисты. Пусть так. Только б тенденция замедления безработицы подтвердилась. А то вдруг выяснится, что власти, мотивированные 700 миллионами из федерального бюджета, просто нагибают директоров — чтобы те не сокращали персонал, а переводили его на неполный рабочий день с урезанием в разы зарплаты.
