Москва, 30 янв - ИА Neftegaz.RU. О своем уходе из ВР, о том, как обеспечить энергией еще один Китай и США, почему цены на нефть больше не вернутся к 100 долл. США/барр. и как завоевать доверие И. Сечина, в интервью ТАСС на полях Давосского форума рассказал глава британской ВР Р. Дадли. Компания в 2020 г. отметит 30-летие работы в России.
- Боб, здесь, в Давосе, звучит много призывов обуздать инвестиции в ископаемое топливо. Некоторые хедж-фонды уже пообещали прекратить вкладывать в такие активы. Как, по вашему мнению, это повлияет на будущее отрасли?
- С одной стороны, мир находится в процессе энергоперехода, так как к 2040 году население планеты, вероятно, увеличится еще на 2 млрд чел.
А это значит, что миру понадобится на 30−40% энергии больше, ведь это эквивалентно появлению еще одного Китая и США или еще одной Европы и США.
Так что это серьезный двойной вызов.
С одной стороны, нужно обеспечить энергией растущее население Земли, с другой - сократить выбросы углерода на 50%.
Это сложная задача, и она потребует вовлечения всех сторон, так как миру понадобятся все виды энергии.
Ее не решить просто остановкой добычи какими-то компаниями, потому что придут другие и заполнят пустоту, ведь энергия нужна.
Мы должны работать совместно: и компании, и правительства, и потребители.
И если посмотреть на историю экономики за последние 200 лет, то мы увидим, что без взимания платы изменить потребительское поведение человека невозможно.
Нужно ввести что-то вроде налога на углерод и в равной степени изменить положение вещей.
Это действительно поможет сократить выбросы.
Некоторые люди считают, что вопрос решается легко, нужно просто перейти на возобновляемые источники энергии.
Но они сегодня обеспечивают только 3-4% всей потребности мира в энергии.
Альтернативные источники сегодня не смогут полностью покрыть спрос.
И поскольку мир снова поворачивается спиной к атомной энергетике, к сожалению, мы должны посмотреть на наши подходы к использованию газа и нефти, снижению потребления угля и максимально возможно использовать возобновляемые источники энергии.
Нам нужно то, что называется улавливанием углерода из атмосферы и его последующим хранением.
Такие технологии уже есть, и мы будем много слышать об этом в ближайшие десятилетия.
Но инициатива должна исходить не только от компаний, но и от тех, кто отвечает за госполитику.
- То есть фундаментальных причин для ухудшения спроса на нефть в долгосрочной перспективе вы не видите? Я имею в виду, что люди начнут отказываться от нефти из соображений воздействия на окружающую среду?
- Я думаю, что мы увидим трансформацию.
Использование нефти и угля будет со временем сокращаться.
Безусловно, нефть еще много десятилетий будет использоваться в нефтехимии.
Но в производстве электроэнергии будет происходить постепенное замещение нефти газом и другими источниками энергии.
Таким образом, да, сокращение глобального спроса на нефть будет иметь место в этом столетии.
Где-то оно даже может быть значительным, если какие-то страны введут ограничения на использование двигателей внутреннего сгорания, например для стимулирования спроса на электрокары.
- Как эта трансформация изменит облик отрасли лет, скажем, через десять? Как будет выглядеть идеальная компания, производящая энергоресурсы?
- Энергопереход уже идет, хотя мы еще в течение нескольких лет будем видеть рост выбросов парниковых газов, прежде чем они начнут снижаться.
Нефтегазовые компании будут существовать и через 10 лет, но, думаю, мы по факту уже являемся энергетическими компаниями.
Да, где-то термин «энергетическая» подразумевает электрогенерацию, но я говорю обо всех видах энергии.
В ВР сегодня работают около восьми тысяч человек в сфере возобновляемых источников энергии, ветро- и солнечной энергетики.
Прибыль от таких проектов не так высока, как от нефтяных и газовых, но если существует такое понятие, как идеальная компания, то ей придется инвестировать в новые технологии и проекты в расчете на перспективу.
Недавно Б. Гейтс очень точно сказал по этому поводу - в мире есть 2 типа людей: те, кто отрицает климатическую повестку, и те, кто считает, что это просто решается.
Но ответ на самом деле где-то посередине.
- Говорят, из-за экоактивности нефтяные компании стали для мировой общественности своего рода «плохими парнями» и испытывают реальные трудности с привлечением финансирования…
- Полагаю, что в особенности в Северной Европе, а также на обоих побережьях США нефтегазовые компании сегодня весьма в немилости.
Мы имеем сегодня такое новое явление, как ESG (независимые рейтинги, оценивающие деятельность промышленных компаний по трем факторам воздействия: окружающая среда, социальная сфера и управление - прим. ТАСС), которые, на мой взгляд, очень упрощенно сегодня воспринимаются.
И есть около 130 различных групп, которые устанавливают эти ESG-индексы.
Во многих из них буква E имеет очень большой вес, совсем немного S, и почти совсем нет G.
Но в действительности все 3 фактора должны иметь одинаковую значимость.
Правда в том, что ESG будет оказывать давление на компании, на решения акционеров.
К сожалению, это слишком упрощенно.
Такие компании, как ВР, много делают на самом деле, как и Роснефть, для уменьшения выбросов парниковых газов.
Да, европейские и некоторые американские компании страдают от этого явления.
Но я уверен, что мы справимся с этим и решение будет найдено.
- Как рынок может отреагировать на эти вызовы? Мы все помним времена, когда нефть стоила 100 долл. США/барр. и выше. Они прошли насовсем?
- На данный момент, думаю, это так.
Но если энергопереход будет организован неправильно, то мы сможем столкнуться с нехваткой всех видов энергии, потому что население будет расти, а экономическая активность увеличиваться.
В этом случае мы можем получить более высокие цены на нефть.
За последние 5-7 лет все очень сильно изменилось.
Раньше были 2 нефтяные державы - Россия и Саудовская Аравия, сегодня появилась 3я - Соединенные Штаты.
- Или даже первая?
- Да, в США самая высокая добыча сегодня.
И это все изменило с точки зрения волатильности цен.
Если где-то возникнут перебои с поставками, американские компании отреагируют на это очень быстро, откроют новые скважины и увеличат добычу.
Таким образом, США создали такой ценовой демпфер.
Это хорошо для всех, цены не будут очень сильно колебаться.
- Боб, вы работаете с Россией более 30 лет. Вы продолжали это делать, даже когда другие распродавали активы и уходили. Почему вы остались? Есть ли какое-то особое знание, которое позволяет иностранцу успешно вести дела в России?
- Я работал с Россией очень долго, еще с 1980х.
Бывало разное - трудные и радостные периоды.
Но я всегда получал удовольствие от работы.
Я думаю, как и все в жизни, ты должен любить то, что ты делаешь, заниматься этим страстно, проявлять терпение, радоваться общению с людьми и уметь ставить себя на место другого человека.
- Вы еще не забыли русский?
- Владею только чуть-чуть. Я очень плохо говорю по-русски (отвечает по-русски).
- Вы собираетесь покинуть компанию в конце марта. Чем займетесь? Какие планы?
- После марта я продолжу работать с Роснефтью, в совете директоров.
Планирую остаться и в отрасли в каком-то формате.
Возможно, на поприще Международной организации климатической нефтегазовой инициативы (OGCI, штаб-квартира в Лондоне, объединяет крупнейшие энергетические компании - прим. ТАСС).
Буду работать попеременно в Лондоне и США.
И буду очень бережно относиться к своему времени (смеется).
Я проработал в компании 40 лет в режиме «7 дней в неделю».
Думаю, что стоит посвятить немного времени семье и подумать о том, чем я хочу заняться.
Я очень рад, что могу постепенно передавать дела в ВР в руки очень профессионального менеджмента.
- Как в Роснефти отреагировали на ваше решение уйти?
- Реакция была очаровательной. Игорь Иванович [Сечин] спросил: «Почему? Зачем?» Да, в целом были удивлены. Я объяснил команде в Роснефти и другим коллегам тоже, что это хорошее решение, я доволен им и что я останусь в совете директоров.
- Вы решили остаться в совете из-за особенных отношений с руководством Роснефти, с Игорем Сечиным?
- Как вы знаете, в России очень важное значение придается доверию. Нужно много времени, чтобы выстроить доверие, оно у нас есть, и я считаю важным его сохранять.
- Господин Бернард Луни (займет пост СЕО ВР после ухода Дадли - прим. ТАСС) в будущем может войти в совет директоров Роснефти вместо вас?
- Во время осуществления сделки по продаже нашей доли в ТНК-ВР Роснефть попросила о моем участии в работе совета директоров.
Но я не уверен, что это правильно для исполнительного директора западной компании - совмещать 2 эти роли.
Потому что это требует много времени.
Быть CEO, значит, быть постоянно в разъездах.
В составе ВР есть и другие прекрасные люди, которые могут войти в состав совета [вместо меня] в будущем.
- Как сообщалось на днях, финансовый директор ВР Б. Гилвари также собирается в отставку. Это связано как-то с вашим решением? Будет ли команда ВР полностью обновляться?
- Часть команды - определенно.
Что касается Брайана, то он мой очень близкий друг.
Мы вместе работаем более 20 лет. Я думаю, у нас много интересных людей в компании, которые заслуживают роста.
Постепенное обновление - это хорошая традиция в ВР.
- Какие у вас ожидания от нового российского правительства в сфере нефтегазовой отрасли? Что нужно сделать в первую очередь, чтобы предотвратить падение добычи в России?
- Уверен, что будет подобран очень компетентный состав правительства (интервью было записано до назначения нового кабмина - прим. ТАСС).
Также я думаю, что добыча нефти в России сегодня в определенной степени сдерживается соглашением ОПЕК+.
Я бы не стал беспокоиться, что добыча начнет падать.
С другой стороны, в России одна из самых высоких налоговых нагрузок в мире для отрасли.
Я думаю, есть смысл в том, чтобы немного ослабить этот режим, чтобы оставаться конкурентоспособным и чтобы инвестиции в отрасль не снижались.
Но в то же время я бы не хотел раздавать советы российскому правительству.
- То есть первые шаги должны быть в сторону снижения налоговой нагрузки?
- Я думаю, нужно учитывать наличие договоренностей с ОПЕК+, а также, и в особенности, стареющие запасы в Сибири.
Снижение налоговой нагрузки продлит жизнь этим месторождениям.
Мы сможем увидеть это на примере Самотлора и Приобского (крупнейшие зрелые месторождения, разрабатываются в том числе Роснефтью - прим. ТАСС), а также новые проекты, которые трудно разрабатывать в обычных условиях.
Автор: А. Игнатьева
