Интервью начальника департамента стратегического планирования «Газпром нефти» Сергея Вакуленко

- Сергей Владимирович, недавно в «Газпром нефти» была утверждена программа инновационного развития до 2020 года. Как создавался этот документ?

-Документ является в каком­ то смысле «наследником» глав об инновациях в нефтяном бизнесе, которые входят в программу инновационного развития «Газпрома». Технологиям в «Газпром нефти» традиционно уделяется большое внимание, и соответствую­щая программа у компании была всегда, хотя до определенного момента не была оформлена в стратегию. К при­меру, одним из приоритетных направ­лений инновационного развития ком­пании в сегменте разведки и добычи является эффективная разработка труд­ноизвлекаемых запасов (ТРИЗ). Это широко обсуждаемая в отрасли тема, но чтобы сейчас стало возможно рас­сказывать о каких то результатах, мы начали работать над решением этих задач два-­три года назад. Аналогичная ситуация складывается и в блоке переработки нефти.

- Какие мероприятия по модернизации заводов предусмотрены программой?

- Если говорить об НПЗ, то вся про­грамма модернизации включает в себя две крупные волны реконструкции. Первая - это реализация программы качества, в рамках которой были построены установки облагораживания топлива. Это позволяет нам к середине текущего года перевести все заводы на выпуск топлива класса 5. Второй этап модернизации, который как раз и нашел отражение в стратегии инновационного развития - повы­шение глубины переработки нефти. До 2020 года пройдет реконструкция установки глубокой переработки нефти в Омске и установки каталитического крекинга в Москве. Кроме этого, на обоих заводах будут построены установки коксования, а также гидро­крекинга на Омском, Московском и Ярославском НПЗ. В итоге проектная глубина переработки на наших заводах превысит 94%, а выход светлых - 77%.

- Программа предусматривает использование российских технологий?

-Да, они разрабатываются совместно с Институтом нефтехимического син­теза РАН (ИНХС) и Институтом проб­лем переработки углеводородов РАН. Совместно с ИНХС создана техно­логия экологически безопасного полу­чения высокооктанового компонента автобензинов, которая позволяет нам работать в непосредственной близости от города, что особенно важно для Московского завода. Вместе с этим же институтом мы разрабатываем уни­кальные технологии переработки тяже­лых нефтяных остатков, гидрокон­версии гудрона. Хотя окончательная оценка целесообразности их промыш­ленного внедрения запланирована на 2016 год, у нас уже достаточно уве­ренности в успехе этой технологии. Кроме этого, в Омске работает единственное в России производство по выпуску катализаторов, и одно из направлений нашей деятельности - развитие выпуска российских катализа­торов со свойствами, превосходящими иностранные аналоги. Для этого мы сотрудничаем с Институтом катализа и Институтом проблем переработки углеводородов Сибирского отделения РАН. Разделение труда и кооперация состоят в том, что научные учреждения прекрасно разрабатывают принципы новых технологий и процессов, а мы - доводим их до промышленного при­менения, масштабируя от пробирки до заводской установки.
Эффект мыла

- А как обстоят дела в сегменте добычи?

- Важные направления - повышение нефтеотдачи и работа с трудноизвле­каемыми запасами. Для выполнения этих задач компания активно приме­няет бурение горизонтальных скважин и множественные гидроразрывы пла­ста (ГРП). Причем технологию многоста­дийного ГРП, эффективную для работы с ТРИЗ, мы впервые начали использо­вать только в конце 2011 года, а уже в 2013 году планируем провести более 120 подобных ГРП. Этот пример хорошо показывает динамику внедрения компанией эффективных технологий. Пока, изучая представленные на рынке технологии, нам в значитель­ной мере приходится взаимодейство­вать с глобальными подрядчиками; впрочем, в России под их флагом работают российские специалисты. В то же время нами используется технология «Электронное месторождение», разработанная совместно с Уфимским научнотехническим центром.

- Это именно российская разработка или адаптация западного программного продукта?

- Некоторая адаптация присутствует, но это не только программный продукт. Здесь дело в подходах, точном понима­нии того, что происходит на месторож­дении, способности оперативно конт­ролировать темпы закачки, включать скважины в режиме нестационарного заводнения. Для этого используются алгоритмы, которые разработаны в том числе и российскими ИТ ­подрядчиками - Уфимским НТЦ и ИТСК. Сейчас в мире существует изрядный задел технологий. И есть такое понятие - «проклятие первопроходца». Первопроходец, наступая на все воз­можные грабли, тратит на создание и коммерциализацию технологий много ресурсов. Идущие следом за ним способны повторить его успех за более короткое время и с меньшими уси­лиями и затратами. Перед нами сейчас немало технологий, которые уже ком­мерциализированы, и нам не надо тра­тить время, деньги, набивать шишки, занимаясь их внедрением. Нужно просто эффективно выбрать и адаптиро­вать необходимое. Так что наша основ­ная задача на данный момент - сохра­нять и развивать способность быстро оценивать, что происходит на рынке, и внедрять лучшее из предложенного в свое производство.

- Какие работы предусмотрены по повышению нефтеотдачи?

- Примером использования технологии для повышения нефтеотдачи можно назвать метод полимер­щелочного заводнения, который нам предлагает использовать Shell. Технология уже активно применяется в Канаде, Китае, опытные работы проходят в Омане. Если объяснять на пальцах, низкий коэффициент извлечения нефти (КИН) связан в том числе с тем, что нефть при­липает к породе и остается в пласте. Основная идея новой технологии- зака­чивать в скважину не воду, а опреде­ленный коктейль из химических соста­вов для повышения КИН. Входящая в состав коктейля щелочь подготавли­вает породу и, взаимодействуя с неф­тью, усиливает эффект дополнительно закачиваемого поверхностно­активного вещества, которое отдирает нефть.

- То есть получается эффект мыла?

-Да, совершенно верно. Сначала сода, потом мыло - образуется эмульсия, взвесь капелек нефти в воде, как масло на сковороде при добавлении моющего средства. Если после этого вытеснять эмульсию просто водой, то она будет обтекать образовавшиеся капельки нефти, а если добавить некий загущающий компонент, то он будет вытал­кивать капли, как поршень. Затем нагнетается обычная вода, которая толкает образовавшийся «тромб». Это называется химическим заводнением.

- А какие химикаты используются?

-Довольно простые. В общем­то все необходимое можно найти даже на кухне ресторана: сода, моющее сред­ство и гуаровая камедь, хотя на произ­водстве используются не совсем эти же вещества.

- Наверняка возникнут вопросы - не вредно ли это для грунтовых вод.

- На качество грунтовых вод это никак не повлияет. Составы закачиваются ровно в тот пласт, в котором уже есть нефть. Аон по определению изолиро­ван, ведь иначе нефть тоже попадала бы в грунтовые воды, а она - куда более опасный загрязнитель. К тому же завод­нение происходит на глубинах 2-3 км.

- В каких регионах планируется применять эту технологию?

- Сейчас мы рассматриваем потенциал ее применения в ХМАО и ЯНАО. Так как ее предлагает Shell, пилотным будет проект на Салымском месторождении, которое разрабатывает СП Shell и «Газпром нефти» - Salym Petroleum Development. Дополнительные объемы нефти, которые мы получим за счет использования этой технологии, смо­гут значительно - на 10-15 лет - уве­личить срок эффективной разработки Салымских месторождений. Мы дого­ворились, что наши специалисты будут принимать непосредственное участие на всех этапах работы, чтобы понимать, как подбираются смеси, компоненты, растворы и так далее. В случае успеш­ного применения технологии мы рас­считываем начать ее использование и на собственных месторождениях.

- Придется ли модернизировать добычные мощности для применения новой технологии?

- Не исключено, что будет принято решение пробурить несколько допол­нительных скважин, чтобы эффек­тивнее закачивать «коктейль» в пласт. Также придется размещать на месторож­дении блоки для смешения и закачки смеси. Но какой­то специальной большой подготовки не потребуется.

- Каков целевой показатель роста КИН?

- 10-15%. При меньшем показателе применение новой технологии может не окупиться.

- Вы реализуете с Shell еще один проект на Салыме - по разработке запасов сланцевой нефти.

-Да. Кроме этого, мы в апреле заклю­чили с ними соглашение о развитии новых проектов в этой области. Участ­ков, где есть перспективы разработки запасов легкой нефти низкопроницае­мых пластов, которую часто называют сланцевой, довольно много, а привлечение надежного партнера позволит нам вдвое расширить программу работы. Всем понятно, что чем большая пло­щадь будет охвачена исследованиями, тем выше вероятность сформировать портфель эффективно работающих активов. Давно известно, что в российских недрах залегает огромная баженоабалаковская свита, запасы углеводородов которой составляют миллиарды тонн. Но пока не до конца ясно, сколько этой нефти можно извлечь. Это еще предстоит понять, и технологии будут играть в этом вопросе решающую роль. К примеру, используя скважины с раз­ной архитектурой управляемого гидроразрыва, мы начинаем добираться до тех запасов, которые раньше счита­лись вообще невовлекаемыми в раз­работку. Конструкция гидроразрывов в отложениях баженовской свиты и на ТРИЗ в традиционных пластах разная, но эти две смежные технологии действительно сильно увеличивают российскую производственную базу. Не возьмусь считать по всей стране, но для себя мы оцениваем их возмож­ный вклад примерно в 10-15% нашей добычи на горизонте 2020 года, а это 10-15 млн т. Причем, это еще довольно консервативный сценарий.
Попутный

- Отражена ли в программе тема утилизации попутного нефтяного газа (ПНГ)?

- Конечно. Мы работаем в двух направ­лениях. Первое - это утилизация ПНГ для энергообеспечения наших про­мыслов. Газ позволит заместить диз­топливо и мазут, используемые сейчас в генерации для собственных нужд. Второе - разработка технологии GTL, то есть конверсии газа в жидкость. В принципе технология GTL использу­ется уже 85 лет, но проблема в том, что попутный газ нестабилен по составу, к тому же традиционная установка GTL выпускает достаточно высокомо­лекулярные соединения, которые для превращения в товарные продукты необходимо подвергать крекингу. К сожалению, эффективное приме­нение установок крекинга возможно только при использовании гораздо больших объемов сырья, чем мы имеем на промысле. Решением проблемы было бы создание технологической цепочки, которая позволяла бы полу­чать в результате применения техно­логии GTL продукт, подходящий для смешения с нефтью в трубопроводе. Это большая задача для катализаторной химии, и мы обсуждаем возможность заняться этой проблемой на площадке Омского НПЗ, чтобы разработать про­цессы и установки, пригодные к разме­щению на удаленных промыслах. Кроме того, нами рассматривается возможность строительства в Омске нефтехимических производств, сырьем для которых, видимо, будут широкие фракции легких углеводородов, полу­чаемых из ПНГ и конденсата. Но это уже стратегия развития нефтехимического направления нашего бизнеса, которая пока находится в разработке.

- По внедрению альтернативных моторных топлив какие-то работы предусмотрены?

- Тему газомоторного топлива мы про­рабатываем совместно с «Газпромом». Сейчас обсуждается возможность орга­низации на некоторых наших АЗС заправки компримированным газом. Также исследуем тему бункеровки судов сжиженным природным газом (СПГ). Мы понимаем, что после 2020 года СПГ будет занимать значительную долю на топливном рынке морских перево­зок. И стремимся к тому, чтобы наша специализированная дочка - «Газпром­нефть Марин Бункер» - получила достой­ное место в этом сегменте. Мы уве­рены, что накопленный нами опыт работы в бункеровке в разных стра­нах и опыт нашей материнской компа­нии на рынке СПГ позволят получить хороший синергетический эффект для развития этого направления бизнеса.

- Наверняка программа инновационного развития предполагает сотрудничество с вузами.

- Мы активно работаем с вузами и стараемся создать в Санкт ­Петербурге своего рода технологический кластер. Проводим в городе конференции как по технологиям производства и при­менения горюче­смазочных материа­лов, так и по разным аспектам повыше­ния КИН, разработке трудноизвлекае­мых запасов. В Петербурге в прошлом году при участии «Газпром нефти» было основано Северо­Западное отде­ление Общества инженеров­ нефтяни­ков, вовлекаем в наши проекты Горный институт. Продолжаем работу и с дру­гими базовыми вузами, в частности, с Губкинским университетом. Мы пони­маем: чтобы обеспечить нашим проек­там в будущем качественное научное сопровождение, готовить «конвейер» специалистов надо уже сегодня.

Автор: Александр Фролов