Десять лет я с интересом наблюдаю за мучениями иностранных инвесторов, пытающихся с надеждой на грядущую прибыль вложить деньги в наши нефтяные ресурсы. Многие уже отчаялись, подсчитали убытки и детям своим заказали не связываться с труднопредсказуемой Россией. Другие сохранили свои пакеты акций в предприятиях, но больше не намерены вкладывать в них ни цента из своего кармана. Третьи ведут выжидательные переговоры с российскими партнерами.
Так или иначе, но денег на освоение новых месторождений мало. В прошлом (рекордном) году нефтяные компании инвестировали $5,8 млрд., но это составило чуть более 10 % их годовой выручки. А в прежние годы доля инвестиций была еще ниже, от 4 до 7 %. Если исключить из общей суммы амортизационные отчисления, получается, что прямых вложений совсем кот наплакал.
Нынешний подъем добычи нефти вовсе не связан с реализацией инвестиционных проектов, а достался нам по наследству от советского Миннефтепрома. Ибо в конце 80-х годов образовался огромный бездействующий фонд скважин, часть которого и была сейчас возвращена в эксплуатацию с помощью гидроразрывов пласта, зарезки вторых стволов, а зачастую и просто более грамотной работой.
Долгое время недостаток иностранных инвестиций в нашу нефтедобычу списывали на отсутствие нужных законов, всякие там ГКЧП и прочие конфликты властей. Но все это ушло. К тому же политические и юридические проблемы не мешают инвесторам, скажем, в Нигерии, Казахстане или Азербайджане. Следовательно, и в России нужно искать иные причины застоя инвестиционных проектов.
Все факты и примеры, приведенные в этом обзоре, взяты из реальной практики нефтедобывающих предприятий Ханты-Мансийского автономного округа. Я не упоминаю конкретных названий и фамилий только потому, что они вполне типичны.
Итак, что же мешает иностранным инвесторам процветать в российской нефтяной промышленности?
,Психология человека с большими деньгами для нас пока остается непознанным объектом. Среднестатистический россиянин не обременен собственностью и не слишком уважает тех, кто успел ею обзавестись. За семьдесят лет непутевого равенства и братства мы привыкли к мысли, что богатому место в тюрьме. Если же он временно находится на свободе, то свои деньги должен держать в кубышке, как знакомый всем миллионер Корейко. Ибо применение им найти нельзя, разве что государство отнимет и переложит в свой бездонный карман.
Поколение ?новых русских?, выросшее в последние годы, общему мнению в чем-то соответствует. Ибо своим богатством оно обязано преимущественно государству и его наивным гражданам, которые с детской улыбкой позволяли себя дурить. Наши крутые бизнесмены обзавелись неплохими капиталами, но сохранили вполне советскую психологию. Только вместо кубышки для хранения зеленых бумажек они используют западные банки. Надежно, выгодно, но для страны бесперспективно.
Капитализм в США и Западной Европе, как на дрожжах, вырос на средствах миллионов мелких держателей акций, миноритарных акционеров. Думаю, в России такой поворот невозможен: неоднократно обманутое население уже никому не верит и на дивиденды не рассчитывает. Поэтому у нас в инвестиционном процессе скорее будет возрастать роль банков, аккумулирующих частные сбережения. Нужно лишь подождать, когда спадет инфляция, и образуются условия для долгосрочного кредитования производства.
Недоверие к собственнику, инвестору преобладает и в Государственной Думе, в этом вопросе она вполне достойно представляет своих избирателей. Поэтому закон о разделе продукции обставляется целым забором условий: десяток бюрократических инстанций пройди, на социальные нужды подай, рабочую силу бери нашенскую и т.д. и т.п. Состоятельный американец, ознакомившись с перечнем, не без ехидства спросил: ?А свою кровь сдавать не придется??
Впрочем, кое-какие основания для недоверия все же имеются. Ибо в прошедшие 10 лет серьезные западные компании в России работать побаивались, а в роли инвесторов промышляли, главным образом, мелкие фирмы, а зачастую - авантюристы и спекулянты.
,
Небольшая западная фирма приобретает контрольный пакет акций сибирского нефтяного предприятия. В оплату за них она передает три списанных сепаратора, 30 км тонкостенных труб, привезенных из-за океана, и несколько автомобилей. Это ?имущество? оценивается в десятки миллионов долларов, и в награду предприимчивой фирме достаются нефтяные запасы стоимостью $ 250 млн.
Представитель европейской компании, поставляющей в Россию трубы, жалуется на своего американского конкурента: ?Чтобы завоевать место на вашем рынке мы пошли на крупное снижение цен. Наша продукция того же качества и на 40 % дешевле, чем у американцев, тем не менее, мы проиграли тендер. Оказывается, они применили новую технологию: они дают взятки ДО ЗАКЛЮЧЕНИЯ КОНТРАКТА?.
Следует понимать, что взятка после подписания контракта ? обычное дело, а вот до юридического оформления? Рискованно.
Генеральным директором совместного нефтедобывающего предприятия назначается бывший инженер по технике безопасности американского нефтеперерабатывающего завода. Зарплату ему устанавливают $32 тыс. в месяц, больше, чем у президента США. Его англоязычный заместитель довольствуется суммой $ 28 тыс., а русский коллега - $ 2 тыс. Все бы ничего, но в нефтедобыче западные ?спецы? ни бельмеса не понимают, да им и не нужно. Твердой рукой направляет директор $14 млн. на проведение сложнейших обработок скважин по цене, которая в ПЯТЬ РАЗ превышает разумную величину. Полученный эффект окупает примерно 25 % затрат, после чего генеральный директор мирно отбывает на родину, а американская фирма продает свои акции.
Не удивительно, что у людей сформировалось об иностранных партнерах вполне определенное мнение: те же жулики, что и у нас полно, разве что форсу больше. Уже схлынул от нас поток первопроходимцев, однако, впечатление о себе они оставили сильное, легко его не изжить. А изживать надо.
Формулу ?кто платит, тот и заказывает музыку? никто еще в мире не отменял. Не скажу, что мне она особенно по душе, но не видать нам инвестиций, пока не научимся отличать авантюристов от специалистов и УВАЖАТЬ СОСТОЯТЕЛЬНОГО ПАРТНЕРА. Без подобострастия, но внимательно изучать его проблемы и опасения, создавать условия, чтобы быстрее освоился в незнакомой стране. Вот такому-то уважительному отношению и нужно учить наши нефтяные кадры.
,Первый наскок западных нефтяных компаний в начале 90-х годов подпитывался распространенным заблуждением: считалось, что в России квалифицированная рабочая сила. Пожалуй, лет 15 назад так оно и было, но с тех пор много воды утекло. Сейчас же наши летчики вовсю летают в иностранных авиакомпаниях, многие наши ученые осели в зарубежных университетах, а вот специалистов-нефтяников за рубеж что-то не приглашают. Разве что в Казахстан да Вьетнам, где нашим платят в 3-5 раз меньше, чем положено иностранному специалисту. Оно и понятно: языками не владеем, к современной технике не приучены, а трудовой героизм там, к сожалению, не нужен.
Приходит наниматься на работу в институт старший инженер промысла. Вижу по глазам, что в душе он всякую науку презирает, поэтому меньше, чем на должность старшего научного сотрудника не согласен. Спрашиваю, какие на промысле технические проблемы, как он собирается с помощью науки их решать. Ответ убивает наповал: проблема в том, что в производстве бедлам, а потому и вникать в технические вопросы недосуг.
Пару лет назад наш институт проводил по конкурсу набор на работу молодых специалистов. На пять вакансий было 78 претендентов, а принять удалось только двоих. Добрая половина вчерашних студентов не в состоянии связно рассказать о своей дипломной работе, а некоторые даже названия ее не помнят.
В крупной нефтяной компании из четырех сотен инженерно-технических работников только треть имеет высшее образование. Остальные ? ?практики?, а также чьи-то родственники, друзья, кунаки и им подобные.
В западных компаниях, где уже второй десяток лет утвердились высочайшая специализация и профессионализм, наконец, поняли, что РОССИЙСКИЕ КАДРЫ ПРИДЕТСЯ ОБУЧАТЬ. Но это недешево. К тому же у нефтяного предприятия есть российские смежники, подрядчики, поставщики, и тут появляются свои проблемы.
,
Как во всем мире заключаются контракты? И просто, и сложно, но всегда уважительно.Прежде всего, составление контракта является там функцией ЗАКАЗЧИКА.
Назначается очень ответственный человек, менеджер проекта. Инженерная фирма готовит ему все технические требования, консультирует в ходе контактов с подрядчиками. Возникшие разногласия решаются путем переговоров весьма представительных делегаций.
Вся процедура нацелена на то, чтобы сэкономить время, потому что время ?деньги.
Как заключаются контракты в России?
Сплошь и рядом заказчик поручает эту важную работу рядовому специалисту, который не то что полномочий не имеет, но и в предмете не слишком разбирается. Иногда приходится два-три месяца убеждать заказчика в том, что его поручение из области фантастики, а при действующих законах и нормах не может быть исполнено. Затем ПОДРЯДЧИК составляет договор, и начинаются долгие странствия документа по кабинетам за визами и подписями.
Технологический отдел требует дополнительное количество документации, а зачастую и просто навешивает воз ранее не предусмотренных работ. Экономист одновременно снижает цену. Бухгалтер вообще визировать отказывается, потому что бюджет еще не утвержден. Причем каждый из них знает, что за исполнение контракта ему ответственности не нести, и твердо стоит на своей позиции. И дело тоже стоит, не движется.
Но вот договор, наконец, подписан, и начинается трагикомический спектакль, который почему-то называется работой. Заказчик в первую очередь озабочен тем, чтобы за эту работу не заплатить. Можно просто оттягивать платежи, с удовольствием наблюдая, как инфляция съедает половину суммы. Можно всучить подрядчику вексель, а потом полгода торговаться за скидки при его оплате. Но лучше всего предложить оплату товарами: нефтью, соляркой или, на худой конец, тушенкой. Пока кредитор ищет, кому сбыть товар без крупных убытков, проходит пара месяцев, тут ему и говорят, солярка, мол, кончилась, бери тушенку.
У подрядчика свои заботы: как прикрыть собственные недоделки, приписать себе невыполненные объемы работ, чем шантажировать заказчика, чтобы он деньги все же заплатил.
При этом обе стороны исправно клянут правительство, зачастую в красках расписывают свою бедность, как будто она является украшением предприятия. Целая гамма чувств сопровождает договорные отношения, но одного, очень важного, не хватает ? УВАЖЕНИЯ К ПАРТНЕРУ.
,В промышленно развитых странах при обилии информации существует сложившийся уровень цен на разные работы и услуги. Каждый там знает, что строительство километра дороги обойдется, например, в $200 тыс., а одной скважины ? в $500 тыс. Реальные цены контрактов отклоняются от средних не более чем на 10-20 %, потому что подрядчики определяются по конкурсу, это обычная практика.
У нас же на многие виды работ существуют государственные расценки, но реального рынка услуг нет. Это особенно касается подрядных работ для нефтяных предприятий: проектных, строительных, ремонтных и сервисных. А наши ?тендеры? - просто неисчерпаемый материал для сатириков.
Нефтедобывающая компания объявляет конкурс на проект обустройства одного из своих месторождений. Поступают предложения от трех претендентов, первый оценивает работу в $ 1,2 млн., второй - $ 2,5 млн., третий - $ 7,5 млн.(!?). У заказчика туман застилает глаза: то ли он чего-то не понял, то ли его не поняли. Ему и невдомек, что претенденты заложили в ?калькуляцию? очень разные суммы взяток.
Вот и выходит, что вместо цивилизованного рынка мы имеем, скорее, восточный базар. В результате инфляции, бракодельства и приписок цены на строительство одинаковых объектов порой различаются в 3-5 раз. При этом появляются уникальные возможности для повышения личного благосостояния чиновников.
,О коррупции пишут сейчас так много, что не хочется повторяться. Отмечу лишь, что западные авантюристы не в одиночку грели руки на российской нефти, а в тесном контакте с российскими коллегами.
Среди сервисных фирм взяточничество приобрело такие масштабы, что оно уже считается обычным делом. Особенно популярна взятка для получения нужной справки, экспертного заключения. Реакция на отказ традиционна: все берут, чем же Вы хуже?
Поскольку с коррупцией никто всерьез не борется, она ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ИДЕОЛОГИЮ и утверждается в сознании людей. Хочешь поступить в институт ? плати, устроиться на работу ? готовь зеленые бумажки. В результате мы имеем те самые кадры, о которых говорилось выше. Многие политики уже видят в коррупции одну из главных угроз существования российского государства. Очень опасную, но, отнюдь, не единственную.
,
Эта старая болезнь широко распространена во всем мире. Американцы часто жалуются на бюрократизм своих чиновников, есть эта проблема и в других развитых странах. Главными причинами бюрократизма там являются сложность и многообразие законов, боязнь служащего превысить свои полномочия. Но в пределах собственной компетенции он обычно действует четко, ибо опасается прослыть бездельником.Особенность же нашей бюрократии в том, что ДЛЯ НЕЕ ЗАКОН НЕ ПИСАН. Ибо она сама штампует себе законы, сама их и трактует, так уж повелось еще с советских времен.
Вот свежий пример.
Три месяца назад вышел у нас обновленный закон ? 7-ФЗ ?Об охране окружающей среды?. Он значительно хуже старого. В частности, новый закон исходит из принципа ПРЕЗУМПЦИИ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ОПАСНОСТИ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ И ИНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. Одним росчерком пера Минприроды и Госдума весь народ записали в потенциальные экологические преступники. Хочешь посадить дерево? Это может быть вредно! Хранишь деньги в сберегательной кассе? Представь заключение, что это безопасно для природы.
Выглядит все это полным идиотизмом, но зато строго в рамках закона. Поэтому у нас в принципе не может быть законопослушных граждан и предприятий: при таком законодательстве любого по заказу смешают с фекалиями или обдерут, как липку.
Ведь существуют нормальные инструкции по озеленению городов, другие регламентируют банковскую деятельность. Все по ним работают, никто не жалуется, но вот беда: природоохранному чиновнику они дохода не приносят. Теперь, глядишь, и на этой ниве он сможет поживиться.
Примерам российского бюрократизма числа нет. Стоит вспомнить, что мощный рост производства в Японии начался после того, как борьба с бюрократизмом стала ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИТИКОЙ. Пусть это послужит напоминанием будущим кандидатам в депутаты и президенты. А нам пора сделать из всего сказанного
,Иностранные нефтяные компании и инвесторы попадают в России в непривычную обстановку, которая сохранила характерные черты советского строя. Очень сложно работать, когда в стране нет культуры бизнеса, развитого рынка сервисных услуг, законы трактуются произвольно, а чиновники корыстны.
Таким образом, благие намерения привлечь в нашу нефтяную промышленность иностранных инвесторов родились и декларируются ПРЕЖДЕВРЕМЕННО. В России пока отсутствуют и в ближайшие годы не появятся условия для свободного проникновения иностранного капитала в тяжелую индустрию.
Намного легче иностранному бизнесу, производящему компьютеры, строительные материалы, пищевые продукты. Он приходит к нам со своим оборудованием, сырьем, отлично отработанной рекламой, фактически тиражирует свое предприятие на новом месте. А в нефтедобыче ? огромный фонд скважин, трубопроводы, сложная процедура аренды земель и охраны природы, своя громоздкая система стандартов, за пару лет их не заменишь. Все же есть разница между нефтью и сникерсами.
На пути к рыночной экономике Россия находится примерно в том же положении, что и США после великой депрессии перед второй мировой войной. Власть, только набирающая силу, промышленность, издерганная кризисами, банки, потерявшие большую часть своих активов. Много ли тогда досталось американцам иностранных инвестиций?
Самые прогрессивные реформы и законы не будут работать до тех пор, ПОКА ОБЩЕСТВО НЕ СОЗРЕЕТ, чтобы их с уважением выполнять. Нужно, чтобы в сознании миллионов людей произошли перемены, чтобы образовалась благоприятная для новаций моральная атмосфера, и только тогда они будут обречены на успех.
В крупных нефтяных компаниях этот процесс уже начался. Здесь идет интенсивное обучение кадров, улучшается договорная дисциплина, формируется инфраструктура смежников. Прошли испытание временем первые альянсы: ?СИДАНКО - BP-AMOCO?, ?ЛУКойл ? AGIP?, ?ТНК ? Hulliburton?. Однако, в масштабах страны этого явно недостаточно.
Следовательно, стоит на время прекратить нудное зазывание в Россию иностранного нефтяного бизнеса, особенно, мелкого и среднего. Нет у него сейчас хороших шансов прописаться в России, лучше пусть сэкономит себе деньги и нервы.
Гораздо перспективнее вместе с ведущими западными компаниями сосредоточить усилия на крупных проектах: Тимано-Печора, Самотлор, Сахалин и т.п. При уже гарантированной государственной поддержке они имеют все шансы на успех и будут способствовать накоплению полезного опыта.
Наоборот, нашим сильнейшим нефтяным компаниям не вредно чаще обращать взгляды за рубеж, где есть место для конкурентной борьбы. На Ближний Восток, в Южную Азию и Африку. Трудно назвать нацию, которая лучше нас умеет работать в экстремальных условиях, поэтому шансы на выигрыш в острой борьбе с корифеями у нас есть. Разумеется, будет нелегко, придется работать по их правилам. Но зато процесс интеграции наших нефтяных компаний в мировой рынок пойдет вдвое быстрее, а без этого им не жить.
Там, за бугром ? разнообразный мир, в котором многое умеют лучше нас. Не все в этом мире мне нравится, но ПЕРЕНЯТЬ ИХ ОПЫТ МЫ ОБЯЗАНЫ, если не хотим вернуться к талонам на хлеб и мясо. Придется учиться деловой этике, осваивать языки привыкать к добросовестной конкуренции и беречь свою репутацию. А гордость за прошлые заслуги нужно пока запрятать подальше. До лучших времен.
Рано или поздно, они все равно наступят.
