Скуратов Юрий Ильич

Учился в улан-удинской начальной школе №6. Потом перешел в соседнюю №42, где и получил аттестат о среднем образовании. Учился хорошо. Из школьных предметов особенно любил химию. С другом синтезировал пироксилин, набил им велосипедный насос и удачно запустил эту ракету. "Конструкторы-испытатели не обагрили бурятскую землю ни каплей своей крови" ("Собеседник", №15 1999 г.).

1968-1973 гг. - студент Свердловского юридического института (СЮИ). Поступил по целевому набору от Бурятской АССР. Окончил с отличием по специальности "правоведение".

1973-1974 гг. - служил во внутренних войсках в спецбатальоне милиции в Приморском крае. Читал солдатам лекции по праву. Стоял в оцеплении во Владивостоке во время встречи Леонида Брежнева и президента США Генри Форда.

1974-1977 гг. - аспирант на кафедре государственного права СЮИ. Досрочно защитил кандидатскую диссертацию по проблемам народного суверенитета.

1977-1989 гг. - преподаватель, доцент, заведующий кафедрой государственного и административного права Свердловского юридического института (СЮИ).

В 1987 г. защитил докторскую диссертацию по проблемам местного самоуправления, став самым молодым доктором юридических наук в СССР.
Работал консультантом на юридическом факультете Гаванского университета (Куба).

1986-1989 гг. - декан судебно-прокурорского факультета СЮИ.
Профессор.
1989-1991 гг. - лектор отдела пропаганды, консультант, заместитель заведующего отделом по законодательным инициативам и правовым вопросам ЦК КПСС.

Участвовал в подготовке законопроектов для депутатов-коммунистов в Верховном Совете СССР.
До 1991 г. - член КПСС.

1991 г. - старший консультант по правовым вопросам председателя Межреспубликанской службы безопасности (МСБ) Вадима Бакатина.
1992 г. - старший консультант министра безопасности РФ Виктора Баранникова. Уволился из органов безопасности в звании полковника юстиции.

1993-1995 гг. - директор Научно-исследовательского института проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ.

С 1993 г. - член коллегии Генпрокуратуры РФ.

Участвовал в разработке проекта Конституции РФ, закона о прокуратуре, Уголовного и Уголовно-процессуального кодексов РФ.

С октября 1995 г. - генеральный прокурор РФ.

Член Совета по судебно-правовой реформе Совета Федерации и член Совета по судебной реформе при президенте РФ.

Председатель Координационного совета генеральных прокуроров государств СНГ.

История отставки Скуратова (1999 г.)

2 февраля 1999 г. подал заявление об отставке по состоянию здоровья и лег в Центральную клиническую больницу. Но СМИ отметили, что заявление об отставке по состоянию здоровья не пишется в день начала заболевания, что Скуратов за неделю до заявления на сердце не жаловался и в отставку не собирался. Поэтому причины, побудившие Скуратова написать заявление, следует искать в другом:
1. За день до отставки Скуратов послал в ГД письмо с изложением итогов внешнего аудита Центробанка.
2. В день отставки Генпрокуратура и ФСБ обыскали помещение частной сыскной фирмы "Атолл" и охраняемый ею офис "Сибнефти" (контролируется Борисом Березовским). Эксперты признавали, что атака на Березовского санкционирована премьер-министром Евгением Примаковым и заявление Скуратова об отставке - необходимое условие (!)обыска в "Сибнефти".
3. На следующий день Скуратов должен был выступать на коллегии Генпрокуратуры с годовым отчетом.
Первые две версии сразу показались наиболее вероятными, подтверждая их "Московский комсомолец" (21 июля 1999 г.) опубликовал стенограмму переговоров Бориса Березовского с бывшим главой Центробанка Сергеем Дубининым, в которой они обсуждали судьбу Скуратова. Из разговора газета сделала выводы: "Дубинин и БАБ находятся в особо доверительных отношениях. Истинной причиной отставки Скуратова стали общие дела Березовского и Дубинина. При этом непонятно: то ли общие дела по "Андаве", то ли общие дела по "перевариванию" российской рыночной экономикой кредитов МВФ".

17 марта - Совет федерации первый раз не утвердил отставку Скуратова.
Выступая перед голосованием, Скуратов заявил, что подать заявление об отставке его побудили "работники Центробанка", "несколько депутатов", "два бывших вице-премьера", "бывшие и действующие министры" и "олигархи владеющие акциями "Аэрофлота" , "АвтоВАЗа". В прессу просочилась информация, что сенаторам показывали какое-то кино... На вопросы о нем сенаторы не отвечали, но заметно менялись в лице.
Что же произошло накануне выступления генпрокурора в сенате? Оказывается, глава администрации президента Николай Бордюжа "шантажировал Скуратова. Продемонстрировал известную ныне видеозапись и предложил написать заявление об отставке" ("Московский комсомолец", 6 октября 1999 г., вывод из постановления следователя Генпрокуратуры о признании Скуратова потерпевшим). "Реакции у Скуратова - абсолютно мужские, абсолютно нормальные. Он крупный чиновник и считал, что вопрос решен: он молчит кое про что, а взамен кассета не выплывает наружу. И ехать-то он намеревался в сенат совсем с другой речью - отпустите, мол, с Богом... Однако, узнав, что противная сторона слова не сдержала, кассетку в Думу и Совет федерации запустила, прокурор не на шутку обиделся. Скорее всего, прокурор приехал домой, махнул стакан (и кто его осудит?), выбросил в мусорное ведро благопристойный черновик - и написал текст, с которым и вышел наутро к таким же мужикам, таким же чиновникам, как сам. И они его поняли 142 голосами" ("Комсомольская правда", 20 марта 1999 г.).

В ночь с 17 на 18 марта по ВГТРК в ночном выпуске программы "Вести" россияне увидели то же, что днем, правда, не в купированном виде, смотрели сенаторы: видеопленку с постельными сценами, снятыми скрытой камерой. В сценах участвовал мужчина, внешне очень похожий на Скуратова.
"Комсомольская правда" (19 марта 1999 г.) опросила ответственных работников телеканалов ОРТ и НТВ, почему не они показали пленку, а РТР. Из ответов можно сделать вывод, что доступ к пленке был у всех, но они не показали ее по этическим соображениям. "Лет тридцать знаю [бывшего заместителя министра культуры, председателя ВГТРК] Михаила Швыдкого и, хоть убейте, не поверю, чтобы он самостоятельно принял решение показать эту кассету на своем телеканале" (Юрий Щекочихин, "Новая газета", 23-30 марта 1999 г.).

Утром 18 марта в ЦКБ состоялась встреча президента Ельцина со Скуратовым и, по неофициальным данным, с Примаковым. Президент подписал указ о создании временной межведомственной комиссии Совета безопасности по проверке информации о совершении генеральным прокурором РФ Юрием Скуратовым проступков, порочащих честь прокурорского работника, и нарушении им присяги прокурора (т.е. поручил выяснить, Скуратов ли запечатлен на пленке).

Председателем комиссии один день побыл глава администрации президента Николай Бордюжа (до отставки 19 марта). Бордюжа даже приехал 19 марта из ЦКБ (где он тоже лежал) в Кремль, чтобы провести организационное заседание новой комиссии, но оно было отложено из-за теракта во Владикавказе. Неофициально причиной отставки Бордюжи считается провал в Совете федерации операции по смещению генерального прокурора. Председателем комиссии был назначен новый глава администрации президента Александр Волошин.

В те же дни Генеральная прокуратура (заместитель генпрокурора Михаил Катышев по заявлению Скуратова) возбудила уголовное дело по статье "Вторжение в частную жизнь". Причем Скуратов сам написал заявление о том, что его шантажировали, используя "сведения о его личной жизни, добытые преступным путем". Этим заявлением Скуратов почти подтвердил, что на пленке запечатлен именно он (кстати, Скуратов ни разу не заявил, что видеозапись подделана). Генпрокуратура вызвала на допрос президента ВГТРК Михаила Швыдкого и отобрала (для экспертизы) видеозапись. Был проведен обыск в офисах Сергея Лисовского - в рекламном агентстве "Премьер-СВ" и в фирме "ЛИС'С" (структуры одно время близкие к Борису Березовскому) - искали оригинал видеозаписи.

Жена Скуратова утверждает, что по заключению экспертизы "установить подлинность пленки не представляется возможным" ("Аргументы и факты", 3 ноября 1999 г.). На пленке есть склейка, голос Скуратова наложен на пленку - артикуляция не совпадает со словами в кадре, кадры очень размыты. Елена Скуратова недоумевает, как мог Сергей Доренко, держа это же заключение в руках, говорить по ОРТ, что экспертиза подтвердила подлинность пленки.
(Примечание: передача Доренко о Скуратове вышла в эфир 24 октября 1999 г., и после нее Скуратов выражал намерение подать в суд на Доренко и заместителя генпрокурора Александра Розанова, исказившего материалы уже закрытого дела).

2 апреля президент отстранил генпрокурора от должности "на период расследования возбужденного в отношении него уголовного дела" и повторно направил в Совет федерации предложение освободить Скуратова от должности. Уголовное дело по статье "Злоупотребление служебным положением" было возбуждено заместителем прокурора г. Москвы Вячеславом Росинским в два часа ночи, после вызова в Кремль (об этих подробностях ночных бдений сообщил Государственной думе 7 апреля прокурор Москвы Сергей Герасимов).
В тот же день Государственная дума приняла обращение к Совету федерации в связи с "неконституционным отстранением от должности Генерального прокурора". Против был только один депутат, трое - воздержались. Председатель комитета ГД по безопасности Виктор Илюхин уверил депутатов, что Скуратов передал Ельцину список российских граждан, "имеющих огромные вклады в зарубежных банках". Администрация президента утверждает, что письма не было (письмо нашлось 5 апреля в Генпрокуратуре, но в нем содержались общие предложения прокуратуры по возврату капиталов из-за границы).
Интерес Илюхина к делу СМИ объяснили его дружбой с Михаилом Катышевым (заместителем Генпрокурора, которому Скуратов доверял курировать самые громкие дела). А солидарное голосование думской оппозиции - попыткой присовокупить скандал с отставкой генпрокурора к импичменту президента.

Шеф ФСБ Путин назвал кассету подлинной. Президента поддержал председатель правительства Евгений Примаков.
Неестественно быстро стали известны девушки, запечатленные на пленке, квартира, в которой развлекался "человек, похожий на Скуратова" и находящийся под следствием бизнесмен, оплачивавший развлечения - Сурен Егиазарян. Он же, по первоначальной версии, и следил за Скуратовым. Его брат Ашот Егиазарян - бывший глава Московского национального банка, еще со времен Илюшенко связанного с генпрокуратурой. В этом же банке, по слухам (распущенным "Когтем"), работал сын Скуратова. В скандале оказался замешан Назир Хапсироков* - управляющий делами Генпрокуратуры. Со слов бывшего председателя Центробанка Сергея Дубинина (интервью "Коммерсантъ-Daily", 9 апреля 1999 г.) можно понять, что осенью 1997 г. Московский национальный банк находился в тяжелом финансовом положении - в нем исчезло $150 млн бюджетных денег, которые потом оказались в оффшорном банке на острове Науру. В МНБ была введена временная администрация, а осенью 1998 г. встал вопрос о лицензии. Дубинин рассказал, что Егиазарян вместе с Хапсироковым уговаривали его не отбирать лицензию, Дубинин отказал, и банк был закрыт.
(Примечание: после обвинений "Новой газеты" Хапсирокова в том, что он распространил видеокассету, Хапсироков с газетой судился и выиграл процесс.)
Скуратов, выступая на канале НТВ, признался, что долгое время за ним и его сыном следили сотрудники службы безопасности Национального резервного банка. Этой же версии придерживается Ашот Егиазарян (интервью "Профилю", 14 июня 1999 г.). Обыск по уголовному делу Скуратова был проведен именно в помещении службы безопасности НРБ.
По имеющейся у "Комсомольской правды" (3 апреля 1999 г.) информации ("ведется дополнительная проверка") "квартира №39 в подъезде №4 дома №3/9 по улице Б. Полянка была приобретена для Сурена Егиазарьяна в конце 1996 - начале 1997 г. . Специальная техника установлена во всех трех комнатах. По полученным данным, встречи Генерального прокурора России с проститутками проходили ориентировочно с весны 1997 г. по начало 1998 г. с периодичностью не менее 1 - 2 раза в неделю, в основном по вечерам. Имеются показания некоторых девушек. Практически на всех встречах присутствовал Сурен Егиазарьян, отвечавший за организацию мероприятий. Он же платил девушкам, обычно от 500 до 1000 долларов за сеанс каждой. Оплата услуг, со слов участниц, осуществлялась после ухода "Юры". Однако несколько раз Сурен расплачивался в его присутствии, что Скуратова никак не смущало.
"Оказывается, жрицы любви, написавшие будто бы по доброй воле заявления, не так просты, как кажутся на первый взгляд. Например, некая Асташова Наталья Николаевна, едва ли не самая активная заявительница, умышленно отрекомендовалась Надеждой, не указала ни места жительства, ни даты заявления. Мало этого? она вообще его не подписывала. Когда же следствие все-таки нашло Асташову, на допросе она призналась, что заявление написала "в результате угроз, шантажа и обмана". Не подписаны и другие бумаги - от Богачевой, Максимовой, Демкиной. Все вышеперечисленные особы также не были предупреждены об ответственности за дачу ложных показаний, как того требует закон. Заявление пятой девушки - Цхондии - зарегистрировано в приемной ФСБ под тем же номером, что и грамота Богачевой. Есть еще наипикантнейшая подробность - правда, в постановлении о ней ничего не говорится: одна из барышень имела при себе... удостоверение сотрудника милиции. Одно из двух: либо она служит г-ну Рушайло, либо сотрудничает с какой-то другой спецслужбой (например, с ФСБ)... А вы говорите - органы разучились работать..." (Хинштейн, "Московский комсомолец", 6 октября 1999 г., вывод из постановления следователя Генпрокуратуры о признании Скуратова потерпевшим).

6 апреля Скуратов направил председателю Совета Федерации заявление, датированное 5 апреля, которое Егор Строев однозначно воспринял как очередную просьбу об отставке: "Учитывая морально-психологическую обстановку, я принял решение уйти в отставку. Прошу вас рассмотреть этот вопрос на очередном заседании палаты". Тут же последовала реплика Скуратова, что это вовсе не просьба об отставке, а только просьба очередной раз... рассмотреть вопрос об отставке. Скуратов объяснил, что написал заявление под давлением президента в ЦКБ 18 марта.
Председатель комитета СФ по законодательству выразил недоумение: почему письмо с просьбой об отставке адресовано Строеву, а не Ельцину.

7 апреля Скуратов выступил на заседании Госдумы. Депутаты ждали компромата, но Скуратов в основном говорил о нарушении закона при возбуждении против него уголовного дела. На прямой мужской вопрос "было - не было" отвечал уклончиво: говорил, что не хочет давить на следствие. Дума ответила тем же: вместо принятия постановления в защиту Скуратова приняла положение о порнографии. На заседании выступили прокурор города Москвы (поведал подробности возбуждения дела) и министр внутренних дел Сергей Степашин, который подтвердил, что видеозапись велась незаконно.
Только через неделю, 16 апреля, Дума приняла постановление, в котором возбуждение уголовного дела против Скуратова признавалось неправомочным (233 голоса "за", против - один).

21 апреля второе голосование Совета Федерации по вопросу об отставке Скуратова. Заседание снова было закрытым (объясняли тайной следствия). Накануне Скуратов лично попросил спикера СФ Егора Строева принять его отставку. Выступая в СФ, Скуратов сказал, что в создавшихся условиях он не может работать, и попросил об отставке. Назвал приемника - бывшего прокурора Москвы Геннадия Пономарева. Но СФ тайным голосованием высказался против отставки Скуратова. Скуратов заявил: "Теперь я обязан подчиниться решению Совета Федерации".
По данным газеты "Комсомольская правда" (23 апреля 1999 г.), в Совете федерации "среди 61 сенатора, проголосовавших за отставку Скуратова, было большинство губернаторов (около 25 чел.). 19 из них накануне получили от Б. Ельцина заверения в том, что их регионам разрешат самостоятельно выходить на мировой финансовый рынок, сделают налоговые послабления. По сути, речь шла о перераспределении в пользу регионов нескольких миллиардов долларов - это стало ценой вопроса по Скуратову. "Против" Скуратова голосовали сенаторы, близкие к Е. Строеву (около 20 чел.), и представители нацреспублик в составе России (Башкирия, Татарстан и пр.), которые на недавней встрече с Б. Ельциным получили гарантии своего особого статуса (до 15 чел.). "За" Скуратова высказались сенаторы из регионов "красного пояса" и большинство руководителей региональных законодательных собраний - около 60 человек. Считают, что решающим стало голосование мэра Москвы Ю. Лужкова и его сторонников (около 20 чел.), которые поддержали Генпрокурора".
Администрацию президента на заседании представлял ее глава Александр Волошин. Его выступление было плохо аргументировано и, как и скуратовское, не содержало никаких новых сенсационных разоблачений.
Стенограмма заседания так и не была опубликована. Газета "Сегодня" (23 апреля 1999 г.) винит в этом главного военного прокурора Юрия Демина. По данным газеты, письмо Демина с новыми фактами злоупотреблений Скуратовым служебным положением зачитывалось на заседании СФ, а потом он не дал согласия на его публикацию. Однако, по данным газеты "Коммерсантъ-Daily" (23 апреля 1999 г.), письмо Демина зачитано не было: спикер СФ Егор Строев спрятал письмо "под сукно", за что Кремль на него (Строева) обиделся.
Повторный отказ СФ утвердить отставку Скуратова стоил должности еще одному человеку в администрации президента - начальнику главного государственно-правового управления Руслану Орехову (22 апреля). За плохую подготовку юридической части выступления Волошина. "Железный Руслан" занимал этот пост с 1994 г. и считался непотопляемым чиновником (по другой версии, Орехов подал заявление за два месяца до увольнения).
Администрация президента проигнорировала решение СФ - "положение Скуратова такое же, как и было до вчерашнего голосования в СФ" (пресс-секретарь президента).

28 апреля Скуратов впервые допрошен следователем Главной военной прокуратуры. В ее производстве находились оба дела по Скуратову: о злоупотреблении должностными полномочиями и о нарушении неприкосновенности частной жизни. Скуратов сразу заявил, что по первому делу давать показания не будет - оно возбуждено незаконно.
"Два дела об одном и том же. Первое ("О женщинах") было возбуждено ночью в Кремле. Второе ("О шантаже") - по заявлению самого Скуратова вскоре после его отстранения. Два дела - две судьбы. Задача первого - доказать преступную сущность Генпрокурора и (в идеале) отправить за решетку. Задача второго - установить, законно ли все то, что вывалили на Скуратова начиная с весны" ("Московский комсомолец", 6 октября 1999 г.).

В мае начала работать Временная комиссия Совета Федерации по изучению проблемы борьбы с коррупцией. На заседаниях постоянно выступал Скуратов. Рассказывал Скуратов в основном о связях Центробанка с компанией "ФИМАКО", фирме "НОГА", "Мабетексе", "Аэрофлоте" и "Андаве", фирме "Голден АДА". При этом Скуратов утверждал, что лично Ельцин к коррупции непричастен.

17 мая Московский городской суд признал, что постановление о возбуждении против Скуратова уголовного дела, подписанное ночью 2 апреля, было вынесено с нарушением закона. Скуратов был умилен и удивлен.
22 июня Верховный суд РФ рассмотрел протест ГВП на решение Мосгорсуда. Верховный суд признал законным возбуждение уголовного дела. Постановление Мосгорсуда подразумевало, что в отношении Скуратова должен был быть применен особый порядок расследования. Но Скуратов как генпрокурор не обладает иммунитетом, а как гражданин не вправе обжаловать постановление о возбуждении уголовного дела, поскольку это не затрагивает его права и свободу. Росинский действовал в рамках своих полномочий. Основанием для возбуждения уголовного дела явились сведения, содержащиеся в заявлении граждан, а не результаты заключения специалистов по представленной в ФСБ видеозаписи, о чем ошибочно указывается в постановлении судьи Мосгорсуда. Т.е., с одной стороны, закона нижестоящий прокурор против вышестоящего возбудить уголовное дело не может, а с другой стороны, раз уж возбудил, то и закрыть его нельзя, потому что с этого момента вышестоящий прокурор в правовом смысле уже не прокурор, а просто гражданин.
Странным и противоречащим информации СМИ было сообщение о том, что все семь обвинителей подписались под своими показаниями.

22 июня по делу о незаконном вмешательстве в личную жизнь Скуратова допрашивался бывший глава администрации президента Николай Бордюжа. Позже станет известно, что именно его Скуратов считает "шантажистом" (и еще Сергея Дубинина) и что первым о существовании видеозаписи узнал именно Бордюжа ("Сегодня", 24 июня 1999 г.).

Больше всех сочувствовала Скуратову прокурор Швейцарской Конфедерации Карла дель Понте. Она периодически звонила Скуратову, чтобы выразить свою поддержку, и встречалась с ним.
28 мая Скуратов почему-то не смог вылететь в Швейцарию на ежегодную международную конференцию в Лугано по борьбе с коррупцией. ГВП удивилась - подписка о невыезде в качестве меры пресечения не избиралась. Буквально в последний момент консульская служба МИД РФ аннулировала выданный ему общегражданский загранпаспорт, объявив его недействительным. Скуратов намеревался вылететь в Швейцарию в качестве генерального прокурора, но после решения Верховного суда о законности возбуждения дела против него российский МИД направил в адрес швейцарской прокуратуры ноту о невозможности посещения Швейцарии Скуратовым в качестве официального лица.
Проблемы с визой возникли и в сентябре, когда Скуратов собрался в Швейцарию по частному приглашению Карлы дель Понте. Возможно, генпрокуроры просто не знали, что по существующим правилам российские граждане, выезжающие в альпийскую республику с частным визитом, должны представить гарантии покрытия расходов или документ о наличии у въезжающего 20 тысяч франков (около 15 тыс. долларов). Решение о выдаче визы было принято после того, как "некая семья из Цюриха" выступила гарантом Скуратова ("Сегодня", 20 сентября 1999 г.).

Озадаченные нежной дружбой Скуратова с дель Понте, СМИ стали искать истинную подоплеку их взаимоотношений. И кое-что нашли. По сведениям газет, нашумевшее дело о злоупотреблениях в Управлении делами президента РФ (дело "Мабетекса") было возбуждено по заявлению гражданина Испании Филиппа Туровера-Чудинова. "Лучше бы оно было построено на песке", - резонно замечают "Новые Известия" (30 июля). Гражданин Испании, "наш человек в "Мабетексе" Филипп Туровер характеризуется как мелкий аферист. Непонятно почему Скуратов и дель Понте ему поверили: по сведениям "Новых Известий", Туровер "стянул" у дочери Скуратова "большую сумму денег и часы "Картье" ценой в 24 тысячи долларов". Оказанное аферисту доверие дало основания главе "Мабетекса" Беджету Паколли обвинять Скуратова в получении взятки от Туровера.

2 июня Главная военная прокуратура продлила следствие по делу Юрия Скуратова еще на два месяца по делу о злоупотреблении служебным положением. 16 августа Скуратов оспорил продление дела.
23 августа Хамовнический районный суд счел жалобу Юрия Скуратова обоснованной и постановил продолжение следствия признать незаконным. Было установлено, что органы предварительного следствия за четыре месяца так и не определили правовой статус Скуратова (!). То есть неясно, кем является Скуратов: подозреваемым, обвиняемым или свидетелем ("Независимая газета", 24 августа 1999 г.).
24 августа ГВП, без особой надежды на успех, направила протест на решение Хамовнического суда в Мосгорсуд. Решение Мосгорсуда (15 октября) удовлетворило всех: суд, к радости Скуратова, признал незаконным продление дела, но отказался его закрыть (к радости следователей). Свое решение Мосгорсуд объяснил тем, что закрыть дело может только Генпрокуратура. Скуратов, решив, что указ президента теряет силу, захотел попасть на свое рабочее место. Но даже присутствие вице-спикера Совета Федерации Владимира Платонова не помогло - не пустила охрана.

11 августа Скуратов сообщил, что собирается баллотироваться в Государственную думу по одномандатному округу на своей "малой родине" в Бурятии. Местные коммунисты (КПРФ) обещали поддержку. Единственное, что смущало Скуратова то, что он по-прежнему легитимный генпрокурор, а быть генрокурором, хотя и временно отстраненным от должности, все же лучше, чем депутатом. Он сделал выбор в пользу генпрокурора.

27 августа оба дела по Скуратову из ГВП были переданы в производство управления по расследованию особо важных дел Генпрокуратуры. Скуратов почему-то этому обрадовался: заявил, что дело "разваливается".
9 сентября на квартире и даче Скуратова и у родных его жены были проведены обыски. 14 сентября - обыск в рабочем кабинете Скуратова. По словам Скуратова искали документы о его связи с Московским национальным банком (Егиазарян), по делу "Мабетекса". Изъяли костюмы, полученные в управлении делами президента ("за которые все уплачено"), и семейные видеокассеты. Скуратов пообещал пожаловаться Карле дель Понте, которая в свою очередь "собирается обратиться в структуры ООН". Костюмы, по-видимому, забрали не случайно. По данным "Литературной газеты" (14 июля 1999 г.), 14 костюмов были пошиты через фирму "Мабетекс" и сшиты "в итальянской фирме "Зена", там же Скуратов "приобрел кучу сорочек, немыслимое количество галстуков и других мелочей быта. Все это по сумме затрат превысило то, что официально заработал генпрокурор за все время его пребывания в должности". Один костюм следователи решили не отбирать, чтоб генпрокурор не остался уж совсем голым.
Скуратов пытался оспорить законность проведения обысков, но безуспешно (Тверской межмуниципальный суд, Мосгорсуд 27 декабря).

18 сентября Скуратов приглашен сенатской комиссией Конгресса США для участия в слушаниях по целевому использованию кредитов МВФ. 20 сентября отказался от участия в слушаниях: "Правовой статус генпрокурора России исключает возможность участия в слушаниях, проводимых парламентом другой страны".

1 октября Генеральная прокуратура наконец определилась с правовым статусом Скуратова - он признан потерпевшим. "Нет никакого сомнения, что постановление следователя, к счастью, оказавшегося принципиальным, будет вскоре отменено" ("Московский комсомолец", 6 октября 1999 г.).

Осенью Совет Федерации снова вспомнил о Скуратове.
Часть сенаторов собирала подписи под обращением к президенту с просьбой вновь поставить вопрос об отставке генпрокурора. "Кампания по обработке Совета Федерации продолжает набирать обороты. Избрана тактика "инициативы масс". По сценарию администрации президента, группа сенаторов сама должна инициировать прокурорскую проблему, обратившись к Ельцину с прошением" ("Московский комсомолец", 6 октября 1999 г.).
12 октября президент Борис Ельцин третий раз направил в Совет Федерации представление об отстранении Юрия Скуратова от должности генерального прокурора, и 13 октября СФ в третий раз не утвердил его отставку.
Конституционный суд обещал рассмотреть запрос группы сенаторов относительно законности отстранения Скуратова президентом с поста генпрокурора (отправлен в КС в июне). Ряд сенаторов считал, что глава государства не имел права единолично отстранять генпрокурора от должности на период следствия без согласования с Советом Федерации. 1 декабря КС вынес решение в пользу Ельцина.

В январе 2000 г. Генпрокуратура предъявила Скуратову обвинение в злоупотреблении должностными полномочиями, выразившемся в "безвозмездном приобретении 14 костюмов и других вещей общей стоимостью стоимостью 39 тысяч 675 долларов США" ("Известия", 1 февраля 2000 г.).
Через несколько дней после этого Скуратов заявил, что с просьбой прекратить расследование дела о выносе в 1996 г. из Дома правительства 500 тыс. долларов в коробке из-под ксерокса к нему трижды обращалась дочь президента Татьяна Дьяченко. Генпрокуратура прекратила расследование с формулировкой "в связи с отсутствием события преступления".

В январе 2000 г. Юрий Скуратов решил баллотироваться на пост президента России. 21 февраля зарегистрирован кандидатом в президенты.

Семья

Отец - юрист, сотрудник МВД. Умер рано, когда сын еще не ходил в школу.
Мать - Раиса Скуратова (в девичестве - Черепанова), рабочая на ЛВРЗ - локомотиво-вагоноремонтном заводе ("Собеседник", №15, 1999 г.). После смерти Ильи Скуратова вторично вышла замуж за парторга ЛВРЗ Евгения Коростелева и взяла фамилию нового мужа. По мнению бывшей классной руководительницы, от отчима Юра "перенял много хороших черт, в частности, интеллигентность", и именно отчим привил своему пасынку любовь к шахматам.
Сестра от второго брака матери - Лариса, 1961 г.р.
"Когда Юра учился в девятом классе, в семье случилась трагедия: отчим ушел от Раисы к другой женщине. Евгений Коростелев страдал частыми головными болями и в конце концов лег в больницу. Там сошелся с врачихой, которая его лечила, и вскоре после выздоровления уехал с ней в Красноярск, оставив бывшей жене и детям трехкомнатную квартиру. Уехал, кстати, плюнув на карьеру - партия тогда строго следила за нравственным обликом своих членов. Юра, по словам учителей и одноклассников, не мог простить отчиму этой измены. Особенно его поразило то, что Коростелев так запросто смог бросить свою родную дочь шести лет от роду. И сильно переживал. Через несколько лет после переезда бывший парторг завода умер" ("Собеседник", №15, 1999 г.).
Юрий почти не жил со второй семьей матери. Дело не в отчиме, а в сложных отношениях с матерью. В том же городе проживала бабушка по материнской линии Вера Лукинична Черепанова с незамужней и бездетной дочерью Ириной, у них Юрий в основном и проводил время. "Бабушка Вера Лукинична всю жизнь проработала вахтером в республиканской прокуратуре. Юра часто приходил к ней на дежурства, знал многих прокуроров, играл с ними в шахматы и к моменту окончания школы не метался перед выбором, куда пойти учиться" ("Собеседник", №15, 1999 г.).
Сестра Лариса в 1978 г. окончила все ту же среднюю школу №42 и собиралась к брату в Свердловск - поступать на юридический. Но перед отъездом случилось несчастье: катались с приятелем на мотоцикле и попали в аварию. Лариса сломала спину и целый год пролежала в гипсе. Лежала, к слову сказать, не у себя дома, а у бабушки и тетки. В 1979 г. успешно поступила в Свердловский юридический. Где-то поработала, потом открыла свою фирму по торговле цветными металлами, а потом уехала вслед за братом в столицу ("Собеседник", №15, 1999 г.). Бабушка Вера Лукинична умерла в 1994 году. Тетка Ира после ее смерти тоже перебралась в Москву, поближе к племяннику. Со своей матерью, говорят, Юрий Ильич по-прежнему не ладит.

Жена - Елена Дмитриевна Скуратова (Басина), по специальности инженер-экономист.
Елена родилась 24 октября 1953 г. в г. Улан-Удэ. "Она жила по соседству и училась в той же 42-й школе, на два класса младше. Красивая девушка пользовалась вниманием у ребят, но предпочитала дружеские отношения всем остальным. Ни одноклассники, ни учителя не припоминают, чтобы Юра ухаживал за ней в школьные годы. После десятилетки Лена поступила на вечернее отделение филиала Новосибирского института инженеров железнодорожного транспорта, а работать пошла на ЛВРЗ" ("Собеседник", №15, 1999 г.). "Я с самого начала не нашла свою профессию. И до сих пор не знаю, кем бы хотела быть. По специальности я инженер, а сейчас в коллегии адвокатов занимаюсь административной работой. Потому что женщина не должна сидеть дома. Но не могу сказать, что работа приносит мне моральное удовлетворение", - Елена Скуратова ("Аргументы и факты", 3 ноября 1999 г.).
Поженились в 1976 г. "Юра для нее - все. Она всегда была полной девушкой, а после свадьбы со Скуратовым вдруг похудела. Спрашиваю: "Что случилось, Лена?"- "А Юра не любит толстых!", - вспоминает учительница Мария Лунева ("Собеседник", №15, 1999 г.).

Сын - Дмитрий (1976 г.р.). В 1998 году закончил юридический факультет Московского государственного университета и сейчас работает в прокуратуре. Женат. На волне компромата на семейство Скуратовых утверждалось, что он работает в "Московском национальном банке". Кстати, "Коготь" приводил оперативные данные слежки именно за сыном, а не за самим Скуратовым.
Дочь - Александра (1981 г.р.). Учится на юридическом факультете МГУ.

"Ходили упорные слухи", что в марте 1999 г. от Скуратова ушла жена. Забрав дочь, она переехала жить к сыну (журнал "Профиль", 5 апреля 1999 г.). Скуратов и его жена эти слухи опровергали. "Для него очень много значит семья. В детстве он воспитывался то у тетки, то у матери: не было семьи. И когда семья появилась, он очень трепетно стал к ней относиться", - Елена Скуратова ("Аргументы и факты", 3 ноября 1999 г.).


Звания и награды

Полковник юстиции (1992 г.).
Действительный государственный советник юстиции третьего класса (1996 г.).
Медаль им.Кони (1996 г.).
Заслуженный юрист Российской Федерации (1996 г.).

Друзья и враги

Друг школьной поры - Сергей Бухаев. Однокашник - Сергей Данилов.
После временного отстранения Скуратова от должности в Генпрокуратуре прошли "чистки". Один человек Скуратова - заместитель генерального прокурора Михаил Катышев - был отстранен от курирования громких дел ("перераспределение полномочий"). Другой - старший помощник Главного военного прокурора Юрий Баграев, вынесший заключение о "незаконности и необоснованности" возбуждения уголовного дела против Скуратова, освобожден от должности начальника отдела надзора ГВП ("ликвидация отдела").
Одновременно лишились должностей несколько региональных прокуроров, правда, не за сочувствие Скуратову, а за неугоду губернаторам: "руководство Генпрокуратуры всеми правдами и неправдами вербует сенаторов" перед очередным голосованием в Совете Федерации ("Московский комсомолец", 6 октября 1999 г.).
Назначенный и.о. генпрокурора давний знакомый Скуратова по Свердловскому юридическому институту Юрий Чайка отверг обвинения Скуратова: "я в жизни никого не предавал, даже комментировать слова Скуратова ниже моего достоинства. Первое, что сказал Скуратов, когда стал генпрокурором, - не может быть друзей среди подчиненных. Мы были с ним - он Генпрокурор, я его подчиненный".

Юрий Баграев был в числе руководителей инициативной группы, выдвинувшей Скуратова кандидатом на пост президента РФ.


Стиль жизни

Картавит.
Первый разряд по шахматам получил еще старшеклассником. Выступал за юношескую сборную Бурятии и за сборную Свердловского юридического института. Очень любил играть в футбол. В школе в основном стоял на воротах, а в институте был центральным защитником.
Каждый год ездит рыбачить на озеро Байкал.
Стреляет в тире. Ярый противник свободной продажи оружия, но сам коллекционирует гладкоствольное (такой вывод можно сделать из приведенных "Когтем" данных).
Прозвища: Юрик или Скурик (школьные), человек, похожий на генерального прокурора (1999 г.).

"Все характеризуют его как сдержанного, интеллигентного, книжного человека. Говорят, он из семьи староверов. Такие долго терпят, но потом идут ва-банк" ("Комсомольская правда", 20 марта 1999 г.).
По словам проституток, "человек, похожий на Скуратова", вел себя "скромно", "без фантазий". "Он позволял с собой делать все что угодно. При желании из него можно было сделать раба, мазохиста и пр. Может, кто-то и сделал", - сказала одна девушка ("Комсомольская правда", 3 апреля 1999 г.).
"Я знаю Юру ровно 30 лет. Это просто не он! Да, внешне похож, но поведение - не его! "Сю-сю-мусю, мои кошечки" - он никогда ничего подобного не говорил, это не в его характере. Да к тому же, извините за откровенность, в таком возрасте, как у него, да с такими заботами в голове - хорошо, если его хватает на жену... Он просто физически не в состоянии сейчас "общаться" с девочками! Да и в молодости особого внимания на них не обращал: был, что называется, "ботаник" - всегда с книжками. И потом, Юра брезг