Энергетика в российском кулаке

Безопасность снабжения Европы энергоносителями находится в центре ее непростого диалога с Москвой, она была внесена в повестку дня неформального саммита в Лахти, на который 25 стран-членов Евросоюза пригласили Владимира Путина. Москва хочет с помощью своих запасов энергоносителей возродить былое могущество, но опровергает обвинения в энергетическом шантаже. Тем не менее, энергетическому сектору по-прежнему не достает прозрачности, инвестиции в разработку месторождений слишком незначительны, а иностранные инвестиции отличаются высокой степенью риска.

'Европа и Россия танцуют чинный менуэт, и я сомневаюсь, что когда-нибудь они перейдут к танго', - отмечает Роуз Готтемюллер (Rose Gottemoeller), директор Московского Центра Карнеги. И правда, два этих гиганта мирового рынка осторожно кружатся в ритме энергетики, без которой ни одна машина не тронется с места, ни один завод не будет работать, а дома останутся без отопления. Евросоюз, который в пятницу в финском Лахти принимал Владимира Путина на своем неформальном саммите, где главной темой была энергобезопасность, является вторым импортером углеводородных видов топлива в мире, сразу за ним идет Китай, все более и более жаждущий энергоносителей.

Россия же поставляет 12 процентов мировой энергии, ни больше ни меньше, и владеет четвертью запасов газа на нашей планете, самым крупным экспортером которого также является она. Даже если ее доказанные запасы при сохранении настоящих темпов производства истощатся, она займет, ни много ни мало, второе место по объемам экспорта в мире после Саудовской Аравии. На нашей планете, где надежных поставщиков энергоносителей можно пересчитать по пальцам, Евросоюз и Россия должны теснее 'слиться друг с другом в танце'. Тем более что 25 стран-членов Евросоюза импортируют четверть своего газа из России. Она продает им почти весь свой газ и половину добываемых объемов нефти. Но тем не менее. . .

Диалог немого с глухим

'Энергетический диалог', начатый шесть лет назад, зачастую превращается в диалог немого с глухим. Препирательства по поводу ратификации Энергетической хартии являются тому примером. Хартия рассматривается Евросоюзом как краеугольный камень 'стабильного и сбалансированного' партнерства, 10 лет назад ее подписала 51 страна Европы и Азии, в том числе и Россия, хотя она по сей день отказывается ее ратифицировать. 'Никто в Москве не заинтересован в Хартии. Она сделает рынки более открытыми? Благодарим, но рынки и так уже здесь', - отмечает Эрик Краус (Eric Kraus), директор фонда 'Никитский', который как обычно с иронией воспринимает умозаключения западных аналитиков. Сергей Марков, один из близких к Кремлю политологов, прямо говорит, что в положениях Хартии просматривается колониальный подход, согласно которому конкуренция между поставщиками и открытие их рынков организуются исключительно в интересах страны-импортера.

Короче говоря, принципы прозрачности и отсутствие дискриминации, лежащие в основе доктрины Брюсселя, явно не совместимы с 'суверенностью рынка', к которой стремится режим, опирающийся на полупубличную газовую монополию 'Газпром' и 'Транснефть', монополиста в области транспортировки нефти. Эти две компании являются основными инструментами могущества Кремля, которые позволяют определять, кто будет экспортировать, какие объемы, кому и на каких условиях.

Ведь 'энергоносители находятся в самом сердце стратегии России по возрождению своего величия', - подчеркивает Стивен О. Салливан (Stephen O. Sullivan), аналитик Deutsche Bank. Как и все страны, Россия пытается извлечь максимальную выгоду из своих 'козырей', которые, несмотря на постоянные заявления в пользу диверсификации, сводятся в основе своей к энергоносителям, которые составляют четверть от ВВП страны и половину от поступлений в федеральный бюджет или от экспортной выручки.

'Новые правила игры'

Если прав был Наполеон, который говорил, что 'ключ к политике государств - в их географии', достаточно взглянуть на карту, чтобы получить ключ к политике России. 'Русские хотят и в дальнейшем использовать свое выгодное положение транзитной территории между Америкой, Европой и Китаем, чтобы стать энергетическим поставщиком и перекрестком мирового уровня', - отмечает один аналитик.

Восемь лет назад Россия была вынуждена клянчить помощь у Международного Валютного Фонда, сегодня Россия взяла реванш благодаря ценам на нефть, взлетевшим с 18 до 70 долларов за баррель и остановившимся на отметке в 58 долларов. Это позволило стране выплатить все свои долги и накопить золотовалютные резервы, по объемам занимающие третье место в мире. Сталин как-то спросил: 'А сколько дивизий у Папы Римского?'. Подобно ему, Кремль теперь мерит расклад сил между собой и партнерами на свой аршин: 'Сколько кубометров газа?'. Газопроводы позволяют 'удерживать' клиента надежнее, чем нефть, поставщика которой можно сменить одним поворотом штурвала танкера.

Именно это и беспокоит Европу. Сигнал тревоги прозвучал этой зимой во время украинского кризиса, когда 1 января Москва внезапно и бесцеремонно прекратила поставки газа своему соседу, чтобы навязать ему, - впрочем, на вполне законных основаниях - четырехкратное увеличение цен на газ, которые до этого по геополитическим причинам субсидировались сверх всякой меры. Этот кризис ударил рикошетом и по Европе. . . ' Это было первым предупреждением о введении новых правил игры', - говорит Роуз Готтемюллер.

Европейцы, которые с тех пор только и говорят, что о 'диверсификации поставщиков' или о СПГ (сжиженный природный газ, который перевозится танкерами и является дорогостоящим продуктом), сделали вывод, что зависимость от России может представлять опасность, в свое время в этом убедились страны Балтии, когда в политических целях им перекрывали газ. 'Глупости, - отвечают в Москве. - 'Газпром' в большей степени зависит от своих европейских клиентов, чем те от него', и 'лучше зависеть от российского газа, чем от алжирского'. А затем добавляют, что, в любом случае, и речи быть не может о применении 'энергетического оружия' - которое, кстати сказать, ни разу не было использовано за сорок лет 'холодной войны' - против таких грандов, как Франция или Германия.

'Одержимые манией контроля'

'Может, это и не энергетическое оружие, но уж точно - инструмент давления', - отмечает Константин Симонов, директор Фонда национальной энергетической безопасности. Что находит свое подтверждение в словах Владимира Путина, который с напускным спокойствием заявляет, что от действий партнеров будет зависеть, куда будет поставляться российский газ. Россия хочет иметь возможность использовать свои трубы, чтобы заставлять клиентов конкурировать друг с другом, вознаграждать одних, оказывать давление на других. И она опирается на Германию для защиты своих интересов. То, что единственным предприятием, которому дозволено было войти в святая святых - капитал 'Газпрома' - является немецкая компания Ruhrgaz, говорит о многом.

'Газпром' начал строить новые газопроводы, позволяющие снабжать большее количество клиентов, а также обойти территории 'неудобных' соседей. Одним из таких проектов является строительство Северо-Европейского газопровода - соглашение о нем было подписано во времена канцлерства Шредера (в качестве вознаграждения получившего место в совете директоров консорциума. . .), - который с 2011 года будет обеспечивать половину потребностей Германии в газе.

Газопровод будет проложен по дну Балтийского моря в обход Польши и стран Балтии. Еще один пример газовой 'политики': на прошлой неделе 'Газпром' объявил, что газ с гигантского Штокмановского месторождения (согласно первоначальному проекту, стоимостью 20 млрд. долларов, СПГ, произведенный там, долен был поставляться в США) пойдет в. . . Германию. Трудно не усмотреть в этом изменении газового маршрута прямую связь с отказом Вашингтона, от отношений которого с Москвой в настоящий момент веет холодом, дать свое согласие на вступление России в ВТО.

В связи с этим, 'Газпром' объявил, что будет в одиночку разрабатывать Штокмановское месторождение, что иллюстрирует еще одно направление стратегии России: восстановление контроля над недрами. 'Теперь ни одно месторождение не будет отдано на откуп какой-либо иностранной компании, и можно говорить о смерти СРП (соглашение о разделе продукции', - дает свой прогноз Эл Брич (Al Breach), аналитик брокерской фирмы UBS. Недавние события подтверждают его слова: под предлогом экологических нарушений, что в России, как правило, является прелюдией к более серьезным неприятностям, возникла опасность отзыва у Shell лицензии на реализацию проекта 'Сахалин-2', осуществляемого по схеме СРП. Отныне иностранцы не имеют права быть мажоритарными акционерами любого российского энергетического предприятия. В этой ситуации, правда, нет ничего необычного, считает Эл Брич, поскольку государственная монополия на производство энергоносителей существует и в Саудовской Аравии, и в Мексике, и даже в Норвегии.

Из пятнадцати предприятий, в чьих руках сосредоточена большая часть запасов нефти, только две являются частными. На самом деле только Канада превосходит Россию по степени открытости энергетического сектора рынка для иностранцев. 'Газпром' открыл (в небольшой степени) свой капитал для иностранцев, чтобы достигнуть рыночной капитализации в 270 млрд. долларов (3-е место в мире), в то время как 'Роснефть', ставленник государства в нефтяном секторе, умноживший свои активы за счет 'варварски' экспроприированных активов ЮКОСа, осуществил первичный выпуск акций стоимостью 10 млрд. долларов - операция, которой прочат большой международный успех. Действительно, создается впечатление, что иностранные инвестиции в России подчиняются 'доктрине Conoco', названной так по имени американской компании, которая без проблем приобрела 20 процентов капитала 'ЛУКОЙЛа'. . . но не более того.

По мнению Константина Симонова, нет ничего удивительного в том, что эту доктрину взял на вооружение Кремль, обитатели которого 'одержимы идеей контроля', поскольку почти все являются выходцами из КГБ. Но русские вроде бы твердо уверены в том, что в их стране можно заработать много денег, и поэтому негоже иностранцам сетовать на краткосрочность контрактов. Анатолий Романовский, директор по инвестициям в Hermitage Capital Management, считает, что в данный момент доминируют настроения: вы все равно придете к нам, так как у нас есть энергоносители. А не придете - тем хуже для вас, у нас и так много денег.

Хроническая нехватка инвестиций

Россия рискует 'подложить себе свинью', так как забывает, что страна открывает свои рынки для инвесторов не для того, чтобы доставить им удовольствие, но потому что в этом существует необходимость. Хотя русские шепотом признают, что только западные компании владеют технологиями офшорного бурения и могут осваивать арктические месторождения, а также что некоторая степень конкуренции стимулирует рынки. Последствия хронического недостатка инвестиций 'спящих гигантов' ощущаются уже сегодня - перебои в электроснабжении зимой, дефицит газа, существующий уже и в летний период. Может быть, из-за боязни быстрого истощения запасов, но скорее по вине некомпетентности и бесхозяйственности, производство газа за шесть лет возросло лишь на 2 процента, а жизненный цикл трех основных месторождений, обеспечивающих 65 процентов производства, вступил в конечную фазу. Нахождение альтернативных месторождений становится задачей первостепенной важности. Россия, чтобы свести концы с концами, уже нуждается в туркменском газе, а эксперты сильно сомневаются в том, что 'Газпром' сможет сам освоить свои гигантские месторождения. После 2010 года для выполнения обязательств перед европейскими клиентами, ему понадобятся десятки миллиардов долларов инвестиций. Международное агентство по энергетике выражает обеспокоенность недостаточным уровнем инвестиций в разработку месторождений, а также непроизводительным расходом продуктов (факелы, утечки из трубопроводов). Правдой является также и то, что цена на газ на российском внутреннем рынке (не включающая транспортные тарифы) в три раза ниже той, которую платят европейцы. Это означает, что российские промышленные предприятия получают огромные дотации, что противоречит правилам ВТО. Отопление также субсидируется государством, и зимой люди, в чьих домах стоят батареи без регуляторов, вынуждены открывать окна.