Нефть - слишком важная вещь, чтобы доверить ее рыночным силам

В конце прошлого года, когда паника на международных финансовых рынках в связи с кредитным кризисом достигла апогея, я отмечал: чтобы спасти мировую банковскую систему необходимо принять экстренный план действий, и добиться его поддержки налогоплательщиками. Если к концу первого квартала 2008 г. финансовые рынки не смогут справиться с хаосом, вызванным крахом субстандартной ипотеки, предупреждал я, последствия будут настолько ужасны, что без вмешательства государства уже не обойтись.

Этот государственный 'план Б' вступил в действие в конце февраля- начале марта, когда были приняты меры по спасению Bear Stearns и национализации Northern Rock. В результате кредитный кризис уже не угрожает всерьез всей мировой финансовой системе, хотя его болезненные последствия для экономики Британии и стран континентальной Европы только начали проявляться.

Однако сейчас, когда банковский кризис сходит на нет, возникла другая, куда более серьезная опасность экономическому благосостоянию во всем мире - она связана с ценами на нефть. Становится все очевиднее, что решение этой проблемы тоже нельзя просто доверить рыночным силам. Так не пора ли государствам инициировать еще один экстренный план по обузданию нефтяных цен? На мой взгляд, пора - и появляется все больше признаков, указывающих на то, что мировые политические лидеры приходят к такому же выводу.

Нынешний нефтяной бум напоминает 'мыльные пузыри' на рынке недвижимости, активов интернетовских компаний, японском рынке акций - да и все другие финансовые 'пузыри' прошлого. Он начался с подлинного и весьма важного структурного сдвига в мировой экономике, - экономического роста в Китае и снижении объемов нефтедобычи в странах, не входящих в ОПЕК - но финансовые рынки настолько раздули его последствия, что они полностью вышли за рамки разумного.

Сейчас, однако, внимание политических кругов привлекает другой, более важный аспект нефтяного бума: цена 'черного золота', превышающая 100 долларов за баррель, создает серьезнейшую опасность для мировой экономики. Это грозит новым витком инфляции в глобальном масштабе, крахом планов развития в Китае и других странах с развивающейся рыночной экономикой, а также усиливает геополитические риски за счет перераспределения примерно 7% общемирового ВВП (около 4 триллионов долларов в год) из стабильных государств Америки, Европы и развивающихся регионов Азии в руки потенциально враждебных режимов. Эти режимы могут передать часть полученных доходов на нужды фундаменталистских ваххабитских медресе, мятежникам-коммунистам в Южной Америке и мафиозным структурам в странах бывшего СССР.

По мере того, как политики и избиратели начинают это осознавать, все громче звучат требования: надо что-то делать. В результате в последнее время было объявлено о проведении серии саммитов по энергетическим вопросам, начиная с экстренного совещания добывающих стран и стран-потребителей нефти в Саудовской Аравии и кончая июльским саммитом лидеров 'большой восьмерки' в Японии. В чем же должен состоять экстренный план по снижению нефтяных цен? И может ли он дать результаты?

На второй вопрос можно ответить, дав волю воображению: представим для начала, что Китай и другие развивающиеся страны, на чью долю сегодня приходится весь рост общемирового спроса на 'черное золото', перестанут защищать отечественных потребителей и производителей от высоких мировых цен на нефть. Они могут сделать этого, не опасаясь немедленных экономических потрясений и политического брожения, за счет отмены всех существующих энергетических субсидий. Чтобы смягчить удар по карману потребителей, повышение внутренних цен на энергоносители можно осуществить поэтапно, в течение пяти лет. Когда цены достигнут мирового уровня, они могут ввести налоги на энергоносители или выбросы углекислого газа по европейскому образцу, чтобы сократить нефтяную зависимость, обуздать загрязнение окружающей среды и создать у предприятий стимулы для внедрения энергоэффективных технологий - возможно даже обогнав в этом плане Европу и США.

Возможно, вам покажется, что я выдаю желаемое за действительное, но в последние недели Индонезия, Малайзия, Тайвань и Индия уже объявили о мерах в этом направлении. Теперь мир ожидает, когда Китай осознает собственную кровную заинтересованность в энергетический эффективности, и тот факт, что повышение внутренних цен на энергоносители - наилучший способ этого добиться.

Во-вторых, представим, что страны ЕС договорились о минимальном уровне налогов на бензин и дизельное топливо на всей территории Союза, который должен составлять от 10 до 15% от наиболее высоких ставок, действующих сегодня в государствах Евросоюза (в зависимости от валютного курса таковыми следует признать германские или британские налоги). Ослабив 'налоговую конкуренцию', этот шаг ликвидирует главный источник 'головной боли' для водителей грузовиков и транспортных компаний в странах с высокими налогами на энергоносители. Этот минимальный энергетический налог можно было бы каждый год повышать по коэффициенту - 3% плюс поправка на инфляцию.

В-третьих, предположим, что США, Британия, Норвегия и другие нефтедобывающие страны, не входящие в ОПЕК, сократят или полностью отменят налоги на нефтедобычу или отчисления в связи с любым ее увеличением на своей территории. В результате у нефтяных компаний возникнут мощные стимулы, чтобы с максимальной эффективностью эксплуатировать существующие месторождения.

В-четвертых, допустим, что основные кандидаты в президенты США озвучат график достижения страной энергетической независимости - речь, скажем, может идти о сокращении импорта нефти, который сегодня уже перестал расти, на 5% в год. Этой цели можно добиться установлением налогов на энергоносители или выбросы углекислого газа на любом необходимом уровне - при условии, что они будут компенсироваться потребителям за счет сокращения подоходного налога.

В-пятых, предположим, что поступления от постоянно растущих налогов на бензин и дизельное топливо в Европе и Америке будут полностью или в основном направляться на субсидирование внедрения источников энергии, не связанные с нефтью и выбросами углекислого газа.

Наконец, представим, что органы финансового надзора в Америке и Британии обуздают спекуляцию сырьевыми товарами и отобьют у финансовых институтов охоту к долгосрочным инвестициям в нефтяные фьючерсы. Самый важный из шагов в этом направлении - он был предложен на недавних слушаниях в Сенате - должен закрыть правовую лазейку, позволяющую инвестиционным банкам, например Goldman Sachs, пользоваться на сырьевых рынках теми же привилегии, что и нефтедобывающим компаниям.

Регулирующие органы и политики начинают осознавать, что инвестиции пенсионных фондов в сырьевые товары не отвечают интересам мировой экономики, поскольку сырье, в отличие от корпоративных акций, не относится к производительным активам, а инвесторы, приобретая сырьевые фьючерсы, не приносят пользу обществу, как это происходит в случае покупки государственных облигаций.

Повлияет ли этот план из шести пунктов на мировые нефтяные цены? 'Рыночные фундаменталисты', считающие, что сегодняшние заоблачные расценки отражают дисбаланс между спросом и предложением, вероятно, заметят по этому поводу, что падение цен на нефть произойдет не после объявления о будущем повышении налогов на энергоносители, а только после их вступления в силу. Мне, однако, представляется, что предлагаемая 'августинская' программа - повышение потребительских цен, но не сейчас - немедленно и радикально отразится на нефтяных ценах, особенно если налоговые меры будут сочетаться с ограничением спекуляций и инвестиций в сырье.

Конечно, я могу ошибаться. Но проверить, так ли это, можно единственным способом - на практике.

Страны-потребители нефти должны согласовать экстренный план действий по сокращению нефтяных цен - точно так же, как они выработали план по обузданию кредитного кризиса. И счет здесь идет не на годы - а на считанные месяцы. В условиях, когда перспективы мировой экономики выглядят мрачнее чуть ли не с каждым днем, время, отпущенное на разрешение энергетического кризиса с помощью рыночных механизмов, стремительно истекает.