Нефть: проклятие или благо России?

Пока ученые спорят, качалки работают

Сырьевой комплекс — это локомотив, который тянет за собой экономику страны. Увы, за последние годы в России сформировался целый лагерь сторонников концепции «ресурсного проклятия». По их мнению, сырьевой комплекс России повинен в слабости других отраслей экономики, отсутствии технологических прорывов и инноваций, неразвитости демократических институтов.

Нужны нашей стране углеводороды или нет? Грядут ли перемены в нефтегазовой отрасли? «Ресурсное проклятие» России — миф или реальность? Именно эти вопросы стали главными на десятых юбилейных Губернаторских чтениях в Тюмени. По традиции они состоялись в Тюменской областной научной библиотеке, и в них приняли участие представители власти, бизнеса, общественности, образовательных и научных учреждений региона.

Губернатор Тюменской области Владимир Якушев представил аудитории основного докладчика — генерального директора Фонда национальной энергетической безопасности Константина Симонова (г. Москва).

Предваряя его выступ­ление, модератор чтений профессор Высшей школы экономики Святослав Кас­пэ отметил, что «нефтегазовое проклятие» — не в недрах, а в головах. Именно оттуда — из голов — это проклятие и нужно вычищать.

Но сначала об «аргументах»

— Меня крайне изумляет ситуация, что в России приходится заниматься разоблачением подобной теории, — подчеркнул Константин Симонов. — Ее сторонников становится все больше. И ладно бы только среди экономистов, теоретиков. Теория становится еще и частью государственной политики.

Каков же набор аргументов у сторонников теории «ресурсного проклятия»? Почему в других странах энергетические ресурсы не только не являются «проклятием», но становятся важнейшим фактором развития экономики?

По словам Константина Симонова, основные обвинения «проклятистов» следующие. Они говорят о том, что инновации и нефтегазовый комплекс якобы друг другу противопоказаны. Сырьевая зависимость консервирует технологическую отсталость страны, парализует развитие инноваций. Развитостью нефтегазового комплекса подрывается несырьевой экспорт. Из-за возможного падения цен на нефть усиливаются риски экономических кризисов. Ресурсная зависимость препятствует не только развитию экономики, но и развитию демократии («При наличии нефтедолларов диалога с собственным народом можно и не вести»). Отсюда делается следующий вывод: если мы хотим иметь диверсифицированную экономику, нам необходимо любыми путями сокращать в ней долю нефтегазового комплекса: уменьшать производство нефти и газа, увеличивать налоговую нагрузку, отказаться от запуска новых месторождений и реализации любых нефтегазовых проектов на российской территории. Идею увеличения налоговой нагрузки на ТЭК сформулировал бывший глава Минэкономразвития Герман Греф. По его мнению, за счет этого государство сможет снизить налоги в обрабатывающей промышленности.

— Мы видим, что налоговая система изменилась, — отметил спикер. — Вопрос в том, помог ли рост налоговой нагрузки на сырьевой сектор подняться обработчикам? Появились ли у нас в этой сфере производители, способные работать и конкурировать на глобальном рынке? Вместо этого мы видим другое: налоговый пресс не дает сырьевому комплексу развиваться. И если отношение к отрасли не изменится, то уже через пять лет мы столкнемся с серьезным падением нефтегазодобычи.

Противники нефтегазовых проектов выдвигают следующий тезис: «Давайте лучше займемся энергоэффективностью!» Якобы эффект от энергосбережения способен превзойти все новые проекты по Восточной Сибири и Арктике. И этот подход активно продвигается, поскольку уже сейчас государство стоит перед выбором, по какому пути стране двигаться дальше. Сторонники теории «ресурсного проклятия» заявляют: ни в коем случае нельзя реформировать налоговую систему! Никаких преференций для новых нефтегазовых проектов!

— Кстати, в СССР воп­рос создания Западно-Сибирской нефтегазовой провинции решался очень непросто, — напомнил Константин Симонов. — Первопроходцы это знают. Им также приходилось отстаивать свою правоту, так как не все были сторонниками больших капвложений в Тюменскую область. Теперь мы сталкиваемся с похожим сопротивлением, а может, еще и большим.

Возражения «антипроклятистов»

Мы знаем большое количество современных стран, где теория «ресурсного проклятия» не работает. Газовая промышленность Голландии производит четыре тысячи кубометров газа на душу населения — столько же, сколько РФ. В США, Норвегии, Канаде, Австралии основу экономики составляет именно сырьевой комплекс, и никто там не говорит о «ресурсном проклятии». Более того, доля сырьевого комплекса в ВВП этих стран выше, чем в Российской Федерации.

Может ли добыча сырья быть инновационной? Конечно! Норвегия еще в 60-е годы прошлого века была абсолютным европейским захолустьем. Ее инновационный комплекс был создан исключительно благодаря нефтегазовой промышленности. Именно освоение месторождений нефти и газа сформировало спрос на инновации. Сегодня те решения, которые есть у норвежской «Статойл», могут применяться и на российских проектах, в том числе в шельфовой добыче. Бразилия, где, как известно, много диких обезьян, на сегодня является одним из пионеров в сфере глубоководного бурения. Ее компании дос­тигли рекордных глубин — 8-9 тысяч метров. США на сегодня — мощнейшая сырьевая держава, и это не мешает им создавать и развивать другие отрасли экономики. В РФ — 160 тысяч скважин, в США — более 500 тысяч. В добывающей промышленности России заняты 992 тысячи человек, в США — 9,2 миллиона. В 10 раз больше! Стыдится ли этого Америка? Нет, не стыдится. Более того, в США за счет добычи сланцевого газа набирает обороты процесс реиндустриализации, то есть индустриального возрождения экономики. Новый сегмент добывающей промышленности значительно удешевляет производство электроэнергии. В свою очередь дешевая электроэнергия позволяет сделать рентабельной добычу «тяжелой» нефти. В ближайшие десятилетия США будут наращивать экспорт сырья, отхватывая кусок за куском от экспортного пирога европейских стран, в том числе и России. Мощный рывок прогнозируется в нефтехимии. В США появится от 2,5 до 5 миллионов новых рабочих мест. Возникает вопрос: а кто сырьевая сверхдержава — Россия или США?

Некоторые отечественные эксперты все время говорят о «голландской болезни» российской экономики, а именно о перетоке рабочей силы из несырьевых отраслей в сырьевой комплекс из-за имеющихся там высоких зарплат. Этот аргумент также не выдерживает критики. Официальные данные Росстата свидетельствуют, что структура занятости в РФ выглядит абсолютно не по-голландски: в сфере добычи полезных ископаемых у нас заняты 992 тысячи человек, а в обрабатывающей промышленности — 11 миллионов. Шесть миллионов заняты в образовании, два — занимаются финансами, двенадцать — оптово-розничной торговлей.

Говорят, нужно развивать другие отрасли. А разве нефтегазовый комплекс не создает спрос в смежных отраслях: металлургии, машиностроении, легкой промышленности, строительстве, науке, образовании? В октяб­ре на Ямале планируется запуск крупнейшего в мире газового месторождения «Бованенково».
— Речь идет об объеме добычи в 115 млрд кубов газа, — подчеркнул Константин Симонов, — и все практически об этом молчат. На месте Газпрома я бы день запуска месторождения сделал крупным национальным праздником. Мультипликативный эффект от проекта трудно переоценить: это тысячи рабочих мест, развитие морского и наземного транспорта, увеличение производства металлопроката, труб, перспективы реализации новых инфраструктурных проектов.

— Какое «ресурсное проклятие»? Благодаря политике правительства Тюменской области в регионе зарегистрированы такие компании, как «Халибертон», «Шлюмберже», «Кесаг Дойтаг» и другие. Получили толчок в развитии машиностроение, нефтехимия, неф­тесервис. Более 10 млрд рублей получают тюменские подрядчики только от реализации Уватского проекта, — добавил к сказанному директор «ТНК-ВР Сибирь» Олег Чемезов.

И еще один важный антиаргумент: в десятке наиболее развитых стран, где высокий уровень жизни и социальных гарантий, — Норвегия, Канада, Австралия, Саудовская Аравия, США, Дания. И это классические сырьевые державы.

Вслед за основным докладчиком свои взгляды на роль нефтегазового сектора в экономике России и его перспективы изложили три содокладчика.

Первым продолжил обсуждение темы директор Научно-образовательного центра «Геология нефти и газа», доктор геолого-минералогических наук, профессор, член-корреспондент РАН, действительный член (академик) Международной академии наук экологии и безопасности жизнедеятельности, лауреат Ленинской премии Иван Нестеров.

— Я считаю, что всякое развитие зависит от энергии, — сказал академик. — Нет энергии — нет ни человека, ни страны. Всем противникам нефтегазового комплекса я бы предложил своим личным примером показать, что они могут без него обойтись. Думаю, у них это вряд ли получится, потому что для этого им нужно будет пересесть с автомобилей и самолетов на ослов. Тогда они сразу поймут, что энергия и нефтегазовый комплекс являются источником их благополучия.

Ученые РАН подсчитали, что дефицит энергии в России до 2020 года составит 75% в основном за счет снижения ассигнований на добычу нефти и газа. По мнению профессора, чтобы запустить в России процесс реиндустриализации, необходимо вести работу над созданием новой геологии нефти и газа, разрабатывать нетрадиционные технологии и апробировать их на научно-производственных полигонах, на пробуренных, но простаивающих скважинах, вести подготовку менеджеров, топ-менеджеров и других специалистов по освоению нетрадиционных методов работы на нефтегазовом производстве. Далее в его выступлении прозвучали сенсационные данные. Государственные запасы нефти и газа в России занижены в четыре раза. На самом деле у нас гигантские резервы.

— В России на сегодня 80 тысяч простаивающих скважин. И я готов на каждой из них получить нефть. В том количестве, в котором нам нужно, — подчеркнул профессор. — При этом себестоимость добычи упадет до 5-10 долларов за баррель. Коэффициент нефтеотдачи можно повысить с 27 до 80%. Мы готовы начать работать на полностью заводненных месторождениях и снова их восстановить. Модернизация нефтегазового производства произойдет за счет многоствольного веерного бурения. У нас сейчас пробурить два горизонтальных ствола дороже, чем один вертикальный. Я могу пробурить 40 горизонтальных скважин со стоимостью на порядок ниже, чем одна вертикальная.

Будущее западносибирской нефти Иван Иванович связывает с залежами уникальной Баженовской свиты. Это пласт горных пород, залегающих на глубине около двух тысяч метров, который занимает территорию более одного миллиона квадратных километров и имеет толщину всего 20–30 метров. Ее промышленную ценность определяет одна особенность — высокая насыщенность нефтью.

— Ресурсы сланцевой нефти в пределах Тюменской области, по нашим подсчетам, составляют 127 миллиардов тонн, — заявил академик. — Это больше, чем во всем мире, включая Ближний и Средний Восток. И это — извлекаемые запасы! Сегодня на 92 месторождениях мы извлекаем нефть из сланцев. Максимальные дебеты — 5 тысяч тонн в сутки. Между тем средние дебеты по стране — всего лишь 10 тонн в сутки. Если начать соответствующее финансирование, то мы можем к 2020 году довести добычу нефти до 700 млн тонн в год и газа — до 1 трлн кубометров. Причем более дешевой нефти. И это не «трудноизвлекаемые» запасы! Это запасы, которые трудно укладываются в голове тех, кто противится успеху нашей страны, всем ее инновациям.

Второй содокладчик — генеральный директор ФГУП «Западно-Сибирский научно-исследовательский институт геологии и геофизики», кандидат геолого-минералогических наук, член-корреспондент РАЕН Игорь Шпуров рассказал, как, по его мнению, следует способствовать тому, чтобы доходы нефтегазового комп­лекса помогали инновационному развитию других отраслей.

Выход — в международной интеграции, в создании на территории России совместных с иностранцами центров компетенций и переноса к нам современных технологий. В обоснование своей точки зрения Игорь Шпуров привел опыт своего института, который в течение 10 лет в кооперации с германской «ДИНАЭнерджетикс» успешно разрабатывает и продвигает новые технологии гидроразрыва пласта.

Третий содокладчик — профессор кафедры истории и культурологии ТГНГУ, доктор исторических наук, доцент Виктор Карпов — продемонстрировал исторический подход к вопросу, показав, как изменялось отношение руководства страны к роли нефтегазового сектора в различные периоды.

Участники обсуждения, в большинстве своем разделившие негативное отношение Константина Симонова к теории «нефтегазового проклятия», задали основному докладчику более десятка вопросов самой разной направленности.

На сколько времени стране хватит ресурсной базы углеводородов, если положение в отрасли останется без изменений? На четыре-пять лет, — считает руководитель Фонда национальной энергетической безопасности.

Владимир Якушев в заключительном слове поблагодарил эксперта за живое, яркое выступление и пожелал успехов в отстаивании «антипроклятьевских» позиций.

— Каждое рабочее мес­то на промыслах обеспечивает существование в среднем еще 24 рабочих мест в смежных отраслях, — отметил губернатор области. — Мы в Тюмени это прекрасно знаем, потому и не считаем богатства недр негативным фактором для развития страны и региона.

По словам губернатора, не так давно в Ханты-Мансийске обсуждалась ситуация с налогообложением в сфере ТЭК и финансированием геологоразведки. Есть четкая зависимость между уровнем отчислений в бюджет и вводом в строй новых месторождений.

— Теперь главное — это ответные меры политичес­кого руководства страны, — заключил В.В. Якушев. — Я думаю, они последуют.