Отсутствие внятной и вменяемой социальной политики ведет к упадку общества, это путь к экономике без денег и к обществу без людей, считает профессор кафедры прикладной политологии СПб филиала ГУ-ВШЭ Григорий Тульчинский, выступивший с докладом на очередном заседании семинара по публичной политике в Санкт-Петербургском филиале ВШЭ.
|
Григорий Тульчинский |
Социологический аппарат
Современное общество разделено социологами на этносы, нации, страты и прочие социальные группы. Однако сегодня привычная «инвентаризационная» система разделения общества, считает докладчик, не дает необходимых объяснений происходящему в российском обществе. К примеру, социологи не смогли выделить движущих сил перестройки.
Известно, что всякое нововведение предполагает какую-то социальную базу, т.е. энергетика какого-то организма должна эти новые идеи продвигать. Например, Петр I был вынужден создать целый класс служилого дворянства, который реализовывал реформы царя, Иван IV, чтобы удержаться у власти, создал опричников, которые затем стали помещиками. В этих случаях инновации реализовывались социальным слоем мотивированных заинтересованных людей, которые знали, что они получат в результате претворения в жизнь этого нововведения. А социальной базы у перестройки, вроде как, и не было. Многие исследователи, в частности Т.П. Гербер, А.Г. Здравомыслов, Т.И. Заславская, брались за учение социальной базы перемен. Выяснилось, что перемен хотят все, но результатов перемен ожидают совершенно разных.
Отсюда следует неизбежный вывод, полагает Григорий Тульчинский, что социологи, занимаясь делением общества на этносы, нации, социальные группы, классы, не отображают истинной картины движущих социальных сил.
Например, журналисты, бесспорно, являются реальной социальной силой. Однако с точки зрения социолога, они относятся к «служащим», так же как и так называемый «офисный планктон», и даже работники спецслужб. Но потенциал влияния на происходящее в обществе каждого их этих «служащих» принципиально разный. По мнению Тульчинского, в социологии необходимо переходить от инвентаризационного подхода оценки общества к векторному анализу, который позволит учитывать динамику и изучать реальные социальные силы.
Социальные силы
Понятие социальной силы еще «мягкое», не устоявшееся. В его основе, как и в основе любого, по мнению Тульчинского, термина лежит некая метафора. В данном случае речь идет о некоей общности, которая объединена единством интересов и обладает ресурсами, т.е. средствами, с помощью которых можно добиться их реализации. Спецслужбы, журналисты, студенты — это явные социальные силы, причем разные. Студенты организованы, у них есть свободное время, они могут собраться, выйти на улицы, бить витрины и переворачивать автомобили. И их воздействие на ситуацию в обществе будет заметно, потому что у них есть ресурсы — временные, человеческие, организационные, информационные.
Для определения действующих социальных сил государства требуется конкретный анализ, рассматривающий конкретную ситуацию и конкретный регион. Если попытаться применить такой анализ к сегодняшней российской ситуации, то есть попытаться определить, какие социальные силы могут «двинуть» страну сегодня, то мы увидим, что таких сил нет. Отсюда и неизбежный, по мнению Григория Тульчинского, вывод, что современное российское общество характеризуется отсутствием динамичных социальных сил.
Наше общество, по мнению исследователя, это обессиленное общество, в котором основные доходы — рентные, на которых успешно паразитирует чиновничество, силовики и криминал. Это общество, в котором есть супергосударство, распоряжающееся всеми ресурсами, и обездоленные (в буквальном смысле слова лишенные долевого участия в собственности) граждане. В том числе и бизнес, у которого в любой момент могут отобрать все ресурсы. Служащие, студенты и даже рабочие — в российских условиях социальными силами не являются.
Фактическими социальными силами становятся сложившиеся социальные институты — коллективы предприятий и их управленческий персонал, отраслевые структуры, спецслужбы, СМИ. Их функции не относятся к политической жизни, но они реально объединяют материальные и финансовые ресурсы, а значит, — и людей при этих ресурсах. Большинство же населения — заложники этих структур. Единственный выход из этой абсурдной ситуации — самоорганизация социальных сил.
О роли государства
Россия, по мнению Григория Тульчинского, — страна с псевдорыночной экономикой. Во всем мире развитие рынка и связанное с ним развитие кооперации способствует росту предложения товаров, конкуренции, снижению уровня цен. В нашей же стране переход к рынку сопровождается, усилением монополизации, накруткой цен и инфляцией, которую не удается снизить до приемлемого уровня. Это говорит о неадекватности самой экономической модели, о том, что она, по сути, не совсем рыночная. Яркий пример — трудности становления фермерства, развитие которого собственно монополиями и сдерживается в состоянии «зародыша», подчеркнул докладчик.
Современная рыночная экономика без государства в принципе обойтись не может. Однако собственно те функции, которое государство должно выполнять в рыночной экономике, российское государство не выполняет, не обеспечивая производство общественных благ. По мнению исследователя, и базовые экономические ценности остаются в нашем обществе рентными по преимуществу, не случайно и общественные блага в основном рассматриваются как рента или как «халява».
И вместе с тем государство не может быть монополистом в производстве общественных благ, для этого требуются усилия гражданского общества, включая и коммерческие, и общественные организации. Государство же, по преимуществу, выполняет роль гаранта и третейского суда.
России сегодня необходима реально действующая социальная политика, направленная на создание и реализацию общественных и социальных благ. Задача государства — возглавить разработку такой политики и организацию эффективного социального партнерства.
Социальное партнерство
Ключевым моментом в формировании эффективного социального партнерства, по мнению Григория Тульчинского, является позиционирование бизнеса в российском обществе. Власть и общество рассматривают бизнес как источник некоторой ренты. Власть смотрит на бизнес с той стороны, что «делиться надо», общество же относится как к вынужденному злу.
Общество, по терминологии Тульчинского, может быть «холодным» или «горячим» по отношению к бизнесу. В «холодном» обществе вопрос о собственности решен, государство выполняет функции гаранта, собственность легко меняет владельца с помощью рыночного механизма. Вокруг бизнеса концентрируются различные группы влияния, группы интересов, органы власти, организованная общественность, потребители, средства массовой информации и пр. В таких условиях бизнес создает оптимальную среду своего развития на долгосрочную перспективу, работая со стейкхолдерами, демонстрирует корпоративную социальную ответственность, занимается лоббизмом, социальными инвестициями. Другими словами, бизнес оптимизирует среду своего развития. А «горячее» общество само активизируют бизнес, для него бизнес — это площадка реализации его интересов.
И в том и в другом случае участники партнерства одни и те же, но характер, главный нерв взаимодействия, подчеркнул докладчик, — разные.
Дорога в никуда
Отсутствие внятной и вменяемой социальной политики, резюмирует Григорий Тульчинский, ведет к вырождению общества, это путь к «экономике без денег и к обществу без людей».
Недоразвитость социальной инфраструктуры серьезно сказывается на экономике. Например, отсутствие нормального рынка жилья, делающего его доступным, препятствует миграции населения и поддерживает угрожающие по своим размерам диспропорции в развитии российских регионов.
Непонимание социальных приоритетов отражается и в несостоятельности политического дизайна российского общества, и политологических дискуссиях. В частности, дискуссии об империи, «постимперском синдроме», «кризисе идентичности», по мнению Григория Тульчинского, надуманны. Социологические опросы показывают, что за так называемым «имперским синдромом» реально стоит не «ностальгия по империи», а желание качественно иного уровня жизни.
В ходе дискуссии на семинаре обсуждался вопрос о возможности рассматривать Церковь как социальную силу российского общества. По мнению Григория Тульчинского, такой вопрос решается применительно к определенному обществу. Если в Польше церковь серьезная сила, которой удалось в 80-е гг. посадить за стол переговоров правительство и профсоюзное движение «Солидарность», то во многих других странах такой силой этой институт не обладает.
