70 лет назад, в 1940 году, партия и правительство решили сажать на срок от 5 до 8 лет директоров и технических руководителей предприятий, выпускающих брак. Обозреватель "Власти" Евгений Жирнов восстановил историю репрессивной борьбы за качество продукции.
|
Ударный труд советского народа никогда не мог затмить удручающее качество его результатов |
"Пока незаслуженно приобретенная репутация не рухнет"
Задумывались ли вы когда-нибудь о том, почему среди всего многочисленного российского пролетариата, описанного множеством авторов в бесчисленном количестве произведений, самым популярным персонажем был и остается лесковский Левша, подковавший блоху? Во-первых, он представлял собой редкостный тип мастерового, который вместо того чтобы думать, как объегорить заказчика, искренне заботился о точности изготовления, оригинальности и качестве продукции. А во-вторых, печальная судьба Левши, погибшего при попытке доставить из Англии подсмотренный технический секрет, служила и служит оправданием для тех, кто с малолетства убежден, что от работы и лошади дохнут, а делать всегда и все можно тяп-ляп.
Такое отношение к делу распространилось в России во времена крепостного права, когда жизнь и благополучие землепашцев в подавляющем большинстве деревень перестали зависеть от количества, качества и результатов труда, а главным стимулом к ударной работе стали розги. Потом, после освобождения крестьян, правительство Российской империи испытывало настоятельную нужду в том, чтобы переломить ситуацию. Ведь в аграрной стране низкое качество производимой продукции каждый ее житель ощущал собственным желудком. А потому применялись самые разнообразные и разносторонние меры борьбы за качество.
Важным способом стимулирования добросовестности производителей считались, например, выставки. В утвержденном императором положении о Всероссийской промышленно-художественной выставке 1882 года говорилось:
"Всем выставленным предметам будет составлен систематический указатель, и они будут подвергнуты осмотру и оценке экспертных комиссий, имеющих быть назначенными для каждого рода произведений. На основании заключений комиссий экспертов, экспонентам, оказавшим наиболее заслуг в промышленной и художественной деятельности, будут присуждены награды".
Награды эти в те времена служили едва ли не лучшей рекламой товаров, и предприимчивые производители тут же принялись за поиск обходных путей для получения выставочных призов за качество. Газета, выпускавшаяся для участников и посетителей выставки 1882 года, писала о системе присуждения наград:
Толщина советского листового металла (на фото) варьировала примерно в той же степени, что и кривизна бетонных плит |
"Она порождает много интриг, вызывает неудовольствия и не служит гарантией лучшего производства товара, так как случается, что экспонент представит один какой-нибудь предмет, действительно прекрасно исполненный, и назначит за него дешевую цену, но этот экземпляр вовсе не представляет образчика его обыкновенного производства и обыкновенных цен. Заручившись медалью или дипломом, он получает возможность эксплуатировать в течение известного времени покупателей, до тех пор, пока незаслуженно приобретенная репутация не рухнет".
Существовало и еще одно обстоятельство, помогавшее в получении незаслуженных наград большому количеству промышленников, о котором сообщала та же газета:
"Недостаток выставок состоит в том, что они учреждаются слишком часто, вследствие чего полезное значение их уменьшается, потому что экспоненты присылают нередко одни и те же произведения, да и промышленность в короткие сроки не может сделать больших успехов во всех отраслях".
Не добившись успеха с помощью пряника, власти пытались воздействовать на производителей низкокачественной продукции с помощью кнута. В законодательство были введены меры наказания за выпуск некачественной и фальсифицированной продукции, а на рынках и в иных торговых точках начали проводить проверки. О результатах одной подобной проверки — продающегося в Москве сливочного масла — городская санитарная станция докладывала в Московскую городскую управу:
Толщина советского листового металла (на фото) варьировала примерно в той же степени, что и кривизна бетонных плит (на фото) |
"В течение мая, июня, июля, августа и сентября 1903 г. на санитарной станции было подвергнуто исследованию 329 проб топленого коровьего масла, образцы которого, согласно поручению Управы, набирались для анализа базарными смотрителями-врачами в различных местах торговли этим продуктом, находящихся в различных районах г. Москвы... Из всех доставленных на станцию при указанных условиях 329 проб масла натуральным продуктом можно признать лишь 186 проб, т. е. 56,5% общего числа, тогда как 133 пробы (40,4%) оказались подделанными, подмешанными посторонними жирами (преимущественно салом и растительными маслами). Аналитические данные, полученные при исследовании остальных 10 проб, хотя и не давали несомненных указаний на фальсификацию продукта, но в то же время свидетельствовали о сомнительной натуральности масла, вследствие чего эти пробы надлежит отнести в разряд подозрительных. Что касается вопроса о свежести обращающегося в розничной торговле натурального масла, то из всех 186 проб, признанных станцией натуральными (не подмешанными посторонними жирами), санитарным требованиям удовлетворяли 133, т. е. 71,5% общего числа нефальсифицированных проб, остальные же 53 пробы (28,5%) обладали такой прогорклостью, которая превышает величину, принятую станцией в качестве предельной для свежего масла".
Получалось, что только 40,4% продававшегося в Москве масла можно было считать качественным. И многие современники объясняли эту ужасную, с их точки зрения, цифру тем, что максимальное наказание за выпуск фальсифицированной и некачественной продукции не превышает двух месяцев заключения. К тому же суды, как правило, ограничивались штрафами от 10 до 30 рублей, а то и меньшими. А бракоделы и фальсификаторы получали прибыли в сотни тысяч и миллионы рублей ежегодно. Так что поток некачественной продукции только расширялся.