Циклические кризисы были имманентно присущи рыночной экономике. Экономическая наука двадцатого века, собственно, выросла на анализе природы таких кризисов и поиске методов борьбы с ними. В течение прошлого столетия были найдены самые разные по продолжительности циклы экономического развития – 3 года, 5 лет, 7 лет, 10 лет, 12 лет, инфраструктурные инвестиционные циклы продолжительностью 15-25 лет (за описание которых Саймон Кузнец в 1971 году получил Нобелевскую премию), и, наконец, длинные волны, открытые Николаем Кондратьевым. Продолжительность такого цикла достигает 40-50 лет.
Сегодня - для простоты картины – многие экономисты предпочитают объединять эти разновидности в три группы: короткие циклы – от 3 до 5 лет, длинные – от 7 до 12, и как отдельные случаи – циклы Кузнеца и Кондратьева. Кроме того, как из общих соображений, так и из пережитого опыта стало ясно, что глубина циклического кризиса соответствует продолжительности закончившегося цикла: провал экономики, обусловленный затуханием кондратьевской волны, закономерно оказывается глубже и длительнее, чем кризис, связанный с окончанием короткого цикла.
Понятно, что как только учения об экономических циклах заняли уважаемое место в научном арсенале, любой экономический кризис неизбежно сопровождался попытками привязать его к окончанию той или иной волны. Нынешний кризис исключением не стал. Основная дискуссия разгорелась между приверженцами двух мнений. Оптимисты уверены, что мы имеем дело с окончанием десятилетнего цикла, пессимисты – что надо говорить об окончании полувековой кондратьевской волны (циклы Кузнеца не рассматриваются, поскольку они относятся к принципиально другим явлениям: двадцатилетним периодам чередования быстрого и медленного роста технического прогресса, населения и национального дохода). Соответственно, различаются и прогнозы относительно продолжительности кризиса: оптимисты настраиваются на два-три года, пессимисты говорят о восьми-десяти годах.
Технологические новации и «длинные волны»
Любопытно отметить, что при этом сторонники обеих точек зрения исходят из общего взгляда на природу экономических циклов, связывая их с технологическими инновациями. Напомним, что впервые объяснил экономические циклы внедрением новых технологий именно Николай Кондратьев в своей теории полувековых волн.
Йозеф Шумпетер, пришедший в восторг от кондратьевских идей, позже положил это соображение в основу своей теории экономической эволюции, провозгласив инновации главной движущей силой прогресса. С его легкой руки представление об инновационно-технологической природе экономических циклов стало классическим, и сегодня его относят уже не только к кондратьевским, но и к десятилетним волнам.
Однако попытки связать нынешний кризис с окончанием какого-либо десятилетнего технологического цикла выглядят не слишком убедительно. Поскольку последний такой цикл, определяемые более или менее четко – это период от появления Интернета в 1992 году до краха «доткомов» в 2001 году. С тех пор технологических новинок того масштаба, который необходим для формирования нового длинного цикла, так и не появилось.
Гораздо убедительнее выглядят попытки связать нынешний кризис с окончанием кондратьевского цикла.
Напомним, что для периода после английской промышленной революции принято выделять следующие циклы Кондратьева: первый – с 1803 по 1841-43 годы (текстильные фабрики, промышленное использование каменного угля), второй – с 1844-51 по 1890-96 годы (угледобыча и черная металлургия, паровой двигатель, железные дороги), третий – с 1891-96 по 1945-47 годы (тяжелое машиностроение, электроэнергетика и электродвигатели, неорганическая химия), четвертый – с 1945-47 по 1981-83 годы (массовое производство). Наконец, пятый, начавший в восьмидесятые годы и связанных с бурным развитием информационных технологий, по идее, должен закончиться в 2015-2020 годах.
На первый взгляд, все складно – мы находимся в конце волны информационных технологий и, пережив период нестабильности в пять-десять лет, станем свидетелями новой волны роста. И вроде бы даже понятно, какие инновации обеспечат эту волну: нанотехнологии, биотехнологии и генная инженерия, etc.
Вопросы без ответа
Однако есть несколько принципиальных вопросов, но которые не может ответить кондратьевская теория. Например, если циклы имеют технологическую природу, то какие именно технологии стали толчком к началу нового цикла в первые послевоенные годы?
Почему, если с начала восьмидесятых годов мировая экономика вступила в фазу роста, количество экономических кризисов разного масштаба резко увеличилось, что характерно для затухающей, а не растущей фазы цикла?
И главное: если конец восьмидесятых стал началом новой кондратьевской волны, то почему темпы роста мирового ВВП в период, якобы, подъема стабильно снижались, никогда не достигая уровней «периода спада» в шестидесятые годы? Напомним, что в период с 1950 по 1973 годы темпы мирового экономического роста составляли 4,9% в год, а в 1983-2001 годах – 3,1%. А затем еще и продолжили снижение: 2,5% в 1991-2000 годы, 2% – в 2001-2005 годы. В рамках парадигмы кондратьевских циклов объяснить такую динамику невозможно. Зато она прекрасно объясняется другой гипотезой, которую высказал Фернан Бродель в работе «Время мира»: кроме перечисленных выше циклов существуют и еще более протяженные и длительные тренды.
Вековые тренды
Бродель выявил так называемые «вековые тренды». Впрочем, такое определение следует признать не слишком удачным, поскольку на самом деле речь идет о циклах продолжительностью в несколько веков, то есть в 150-300 лет.
Исследователь выделил четыре последовательных вековых цикла: 1250 – 1507-1510 годы (с вершиной, или «точкой перелома» в 1350 году), 1507-1510 – 1733-1743 годы (вершина – 1650 год); 1733-1743 – 1896 годы (точка перелома – 1817 год), и, наконец, нынешний цикл, который начался в 1896 году и закончится примерно в 2040-2050 годы.
Если следовать логике Броделя, то получается, что вершиной нынешнего цикла были семидесятые годы, и беспрецедентный (не считая Великой депрессии) кризис, разразившийся в этот период, как раз и был свидетельством смены восходящего тренда на нисходящий.
Такая гипотеза хорошо объясняет, почему в последние сорок лет средние темпы роста мировой экономики неуклонно снижаются, – ведь «вековой» тренд остается нисходящим.
Но самое важное, на наш взгляд, отличие этой гипотезы заключается в том, что Бродель связывал существование вековых циклов не с технологическими инновациями, а со сменой глобального экономического лидера. В период первого броделевского цикла таким лидером была Италия, затем – Голландия, на третьем цикле – Великобритания и, наконец, в настоящее время – США.
Добавим, что по логике вещей, следующим после Британии мировым экономическим лидером должна была стать Германия. США же объективно не были готовы к роли центра мировой экономики (что, кстати, в свое время отмечал и Николай Кондратьев) и тяготели скорее к «блестящей изоляции» в рамках двух Америк в соответствии с доктриной Монро. Однако «Большая мировая война 1914-1945 года» нарушила естественный ход вещей. Платой за это нарушение стало «смутное время» первых десятилетий двадцатого века, когда в мировой экономике фактически не было признанного лидера, а апофеозом этой «глобальной смуты» стала Великой депрессии. И только когда укрепившаяся Америка после разгрома фашисткой Германии стала бесспорным мировым лидером, экономическая ситуация в мире стабилизировалась и рост возобновился.
Теперь же глобальное лидерство США, вероятно, подходит к концу, на роль будущего мирового лидера претендует Китай. Однако, потребуется, вероятно, еще лет двадцать-тридцать для того, чтобы восточный гигант из потенциального лидера превратился в фактического. Что в точности и совпадет с предсказанным Броделем временем окончания четвертого векового цикла.
Прогноз по Броделю
Все сказанное, на наш взгляд, является достаточным основанием для того, чтобы рассматривать и нынешний кризис, и всю историю мировой экономики последних десятилетий, в том числе и в парадигме броделевских циклов.
Логичным следствием такого подхода станет, в частности, вывод, что в ближайшие двадцать-тридцать лет мировую экономику ждет период большой нестабильности, выражающейся во все более частых и глубоких кризисах. Кстати, не далее как в середине июля нынешнего года глава инвестфонда Templeton Asset Management Марк Мобиус выступил с предупреждением, что новый кризис не за горами, поскольку многомиллиардные вливания правительств многих стран в свои экономики стимулируют расходы и увеличивают волатильность на финансовых рынках. Знаменитый инвестор уверен, что в ближайшие 5-7 лет нас ждут новые потрясения.
Автор Максим Рубченко- редактор отдела экономики журнала Эксперт.
