Резервный фонд сокращается, промышленный спад углубляется, а тут еще Верховный суд со своей инициативой, грозящей крушением банковской системы…
Инфляция (рост потребительских цен) сходит на нет: с апрельских 0,7% она снизилась до майских 0,6%, а в первой половине июня составила 0,3%, что вдвое ниже прошлогоднего. С начала года по 15 июня инфляция составила 7,1% по сравнению с 8,3% в прошлом году.
Майские цены в промышленности на 6,5% ниже прошлогодних, а их рост за январь-май — на 7,7% — ниже прошлогоднего (11,5%) в полтора раза. Тарифы грузоперевозок за январь-май выросли лишь на 2,5% против прошлогодних 19,8%. Обрабатывающая промышленность, раздавленная отсутствием спроса и высокими издержками, не может повышать цены. Их символический рост на 0,1% в марте и на 0,2% в апреле в мае сменился снижением на 0,5%.
В производстве и распределении электроэнергии, газа и воды цены выросли с начала года даже чуть больше, чем в прошлом году, — на 18,1 и 17,6% соответственно. Основной локомотив роста цен в промышленности — добыча топливно-энергетических полезных ископаемых. Под их влиянием цены добывающей промышленности выросли в марте на 19,9%, в апреле на 15,3%, в мае — на 5,3%.
Таким образом, отсутствие спроса «задавило» произвол монополий во всех сферах, кроме естественных монополий. Отсутствие спроса, в свою очередь, вызвано беспрецедентно жесткой финансовой политикой государства. За январь-апрель денежная масса впервые с преддефолтного 1998 года не выросла, а сократилась — на рекордные 8,6% (в 1998 году за тот же период сокращение составило лишь 0,4%)!
Такая политика уничтожает экономику значительно эффективнее, чем инфляцию. Промышленный спад углубился с 14,3% в I квартале до 16,9% в апреле и 17,1% в мае. Инвестиционный спад с 15,0% в I квартале и 16,2% в апреле в мае углубился до 23,1%.
Правда, реальные доходы населения за январь-май уменьшились лишь на 0,6%. Увы, причина проста: официальная статистика считает нашими текущими доходами рубли, получаемые нами за счет перевода долларовых сбережений в рублевые и даже в ходе их «проедания». Поэтому о финансовом положении населения лучше судить по розничному товарообороту. После январского роста на 4,5% (из-за «кризисных» распродаж) в феврале он уменьшился на 1,4%, в марте — на 3,0%, в апреле — на 4,5%, а в мае — уже на 5,6%.
Беды экономики — беды бюджета.
Собственные доходы регионов в мае 2009 года упали по сравнению с не слишком благополучным апрелем на 42%. Даже в Подмосковье губернатор Громов после торжественных обещаний не сокращать социальную поддержку «срезал» собственные надбавки бюджетникам, а в богатой Москве «монетизировавшие» льготы по лекарствам пенсионеры недосчитались 61 рубля.
Доходы федерального бюджета упали «лишь» на 14% — с 488,8 млрд руб. в апреле до минимальных за весь год 419,1 млрд в мае. Впрочем, расходы были сокращены еще сильнее, почти на 30%: с 810,8 млрд руб. в апреле до 578,0 млрд в мае. Это позволило сократить дефицит более чем вдвое: с 322,0 млрд руб. в апреле до 158,9 млрд в мае.
Его покрытие, как и ранее, шло за счет сокращения неиспользуемых остатков средств федерального бюджета. Эти остатки за 4 месяца сократились с 8,3 трлн руб. на 1 февраля до 6,4 трлн на 1 мая 2009 года. Только Резервный фонд сократился за февраль-май на 36,39 млрд долл. — до 100,95 млрд.
Нарастающий бюджетный кризис, как и в преддефолтном 1998 году, толкает государство на ужесточение налогового давления. А ведь рвение налоговиков еще в «тучные» нулевые годы приобрело формы, воспринимаемые россиянами как подлинный налоговый террор.
Сегодня готовится его новый виток — «досудебное списание» налоговых долгов с граждан, законопроект о котором внес в Госдуму Верховный суд, в общем, не склонный к злоупотреблению своим правом законодательной инициативы. Суть проста: дать налоговикам право без суда списывать долги с банковских счетов граждан, а при отсутствии счетов — забирать у них наличные или имущество.
Когда закон будет принят парламентом* и подписан президентом Медведевым, компьютерный сбой или ошибка налогового инспектора будет означать для россиян прямые потери: они будут лишаться денег автоматически, а потом годами мыкаться по судам, доказывая свою правоту. При этом граждане, доказавшие свою правоту, обратно получат деньги, уже изрядно «изгрызенные» инфляцией, а возможно — и девальвацией.
Кроме того, российская судебная система производит впечатление полностью свободной от всего (включая сами законы), кроме административных указаний «сверху». Она вполне может принять эпитет «бесспорные», которым Верховный суд в пояснительной записке к законопроекту наградил дела по искам налоговых органов, в качестве прямого руководящего указания.
Как только это чудесное изобретение будет оформлено законом, грамотная часть россиян поймет, что ее вклады в российских банках в любой момент могут быть списаны налоговиками по самому нелепому основанию. Естественной реакцией станет вывод денег из российских банков, что само по себе будет способно разрушить банковскую систему России, замершую в хрупком равновесии перед осенней дестабилизацией.
*Госдума рассмотрит его осенью, и хотя представители «Единой России» выражают недовольство законопроектом, их мнение может и не быть учтено при определении характера их голосования.
